Провинциальный вояж - [26]

В который раз неловко откланявшись, я неровной походкой поплелся вниз к танцполу. Последним флэшбеком героя на выходе из Ибицы стал начавшийся интернациональный дебош, где Геннадий, опрокидывая бокалы и стулья, словно боевой слон индийского царя Пора, летел на помощь коллеге, зажатому в тиски греческими гоплитами.

Пророчества сбывались.

Оказавшись на свежем воздухе, пьяный тусовщик засеменил в сторону стоянки такси. Задним зрением уловил парочку субъектов сомнительного вида, увязавшихся следом. Пришлось ускориться.

— Эй, чувачок! Закурить есть? — Свистнули сзади.

На последнем дыхании я запрыгнул в копейку под парами. За рулем сидел мультяшный дедок-боровичок в кожаной кепи, потертом пиджаке и наглаженной рубашке. Без лишних слов, машина меланхолично тронулась.

— Гостиница Пассаж. Преображенская 34, — выпалил я заплетающимся языком.

— Вы меня обижаете, молодой человек. Бывшая Советской Армии, ранее Льва Троцкого. Кстати, с вас 500 рублев за поездочку.

Тариф был грабительским, но спорить с персонажем я не решился.

Последней промелькнувшей мыслью была возможность преступного сговора дедушки-таксиста с криминальными типами по дороге из клуба. На этом силы покинули меня, и я погрузился в пелену алкогольного забытья.

***

Утро выдалось не самым добрым. Я валялся плашмя в номере гостиницы Пассаж, страдая суровым нервическим похмельем. Вся бесплатная и платная минералка была выпита, так что приходилось смоктать прямо из крана.

Нокиа сдавленно, но настойчиво загудела где-то в покровах одежды. Чертыхаясь, я змейкой сполз с кровати по направлению к кипе сваленных в углу вещей и с н-ной попытки достал телефон из кармана джинсов.

Звонила Жанна.

Честно говоря, брать трубку не хотелось. За всеми перипетиями водочной сделки я подзабил на подругу и даже не ответил на пару смсок с посланиями типа «привет, утенок» и «увидимся сегодня?». Мне было чертовски стыдно.

Однако, собравшись с душевными силами, я нажал на зеленую кнопку:

— Привет, морковка!

— Ох, ну слава богу, а я уж и не чаяла, — весело зарядила Жанна. — Думала, пропал мой суслик малахольный с концами в украинских степях. Ты ж у меня совершенно неприспособленный к жизненным реалиям. Как поживаешь?

— Я в Одессе, по работе, отсюда в Москву полечу, в среду-четверг только сможем увидеться.

— Да знаю я все. Браверман тебя сдал, работничек. Тусил вчера с бандой?!

— Выходи, красавчик, твоя шальная императрица прикатила. Суженый, мой суженый, в голову контуженный… Встречаемся возле Пассажа через 20 минут. Тебя ждет сюрприз!

Я хоть и опешил, но в общем-то обрадовался визиту провинциальной возлюбленной. Ополоснувшись холодной водой (горячая в Пассаже отсутствовала летом как класс) и снарядившись в боевом темпе, я выбежал вон из отеля на оживленную Преображенскую улицу.

Жанна величественно восседала за рулем новенького белого кабриолета на две персоны, кажется, французской фирмы Пежо. Образ дополняли красное платье, что характерно, тоже с открытым верхом, солнцезащитные очки Гуччи и платок Эрмес, повязанный на голову. В подлинности последних двух аксессуаров возникали сомнения, что ничуть не умаляло общего эффекта, близкого к фурору. В магнитоле играл старина Джордж Майкл: «Hey, you’re just too funky for me!»

— Держите меня семеро! Мы в полнейшем восхищении, преклоняем колени и молим о снисхождении. Метранпаж ее величества прибыл по первому зову…

— Не паясничайте, Шура. — Императрица была весьма довольна произведенным эффектом. — Бросайте чемодан в багажник и едемте скорее купаться.

Кабрик лихо сорвался с места и понесся в сторону моря. Амазонка искусно рулила, топила в пол при малейшей возможности, сигналила и подрезала зазевавшихся одесситов, как в сельской местности прогоняют с дороги гусей.

По пути Жанна пояснила, что всему финансово-экономическому отделу по итогам последних инвестиционных транзакций выписали премию:

— Тебя это, кстати, тоже касается, пупсик. А я давно о машинке мечтала, вот и пришло время.

Браверман сначала кобенился, не хотел кредит от компании подписывать, дескать, слишком роскошный формат — пришлось всю цыганскую магию задействовать — в конце концов сдался старик.

— Платье и платок — мамкины. Натуральный Эрмес и Ланван. Она у меня еще та модница была, пока отец жив был. В Париже скупалась, в Лафайете продавцы и швейцары ее по имени величали — мадам Анжелика. Ну то такое.

Мы приехали на Ланжерон, оставили машину на парковке и побежали наперегонки к морю — как водится, победила молодость и красота.

Жанна быстро разделась, всучив незадачливому спутнику прекрасное платье с прочими атрибутами и оставшись в черном раздельном купальнике, разбежалась и ласточкой сиганула с волнореза в набежавшую искрящую и шипящую волну. Очарованный и ослепленный я следил за нимфой не отрываясь.

— Утенок, плыви ко мне! — Вынырнув, прокричала она, забирая в пучок намокшие волосы.

После нескольких минут замешательства я оставил все наши пожитки подвернувшемуся под руку семейству отдыхающих, застигнутому в процессе поедания вареной кукурузы — и таким образом заслужившему приемлемый уровень доверия.