Провинциализируя Европу - [93]
И для рынка, и для вкуса к новой литературе главной средой, как в этом рассказе, были беседы на «адде».
Практика «адды», по-видимому, сыграла также ключевую роль в формировании и распространении вкусов в сфере кино и живописи. Историк Арун Дас Гупта вспоминает об «адде», собиравшейся в 1950-е годы по адресу «3-В, Южный парк Калигат», где всё вращалось вокруг личности Бималя Гхоша, по прозвищу «Кануда»: «Все время, пока он жил среди нас, Кануда оставался для нас экспертом, советником, гидом по всем темам, связанным с кино»[559]. Артист-коммунист Дебрабата Мухопадхай вспоминает в своих мемуарах о кофейне College Street Coffee House, что именно с «адды» в кофейне Central Avenue Coffee House (постоянными участниками которой были Сатьяджит Рай и будущий кинокритик Чидананда Дас Гупта) «началось обновление бенгальского кинематографа». А говоря о развитии собственного вкуса в кино, Мухопадхай еще более прямо настаивает на модерном характере «адды»: «У меня не было академической подготовки, – говорит он. – Мое образование, как в искусстве, так и в целом в сфере культуры, в значительной мере было почерпнуто из „адды“»[560].
Эти изменения шли в тандеме с другими преобразованиями общественных пространств в городе. Нашего внимания заслуживают прежде всего два из них. В первую очередь, нам необходима история городских парков. В материалах XIX века парки практически не упоминаются, по крайней мере, не используется это слово. «Хутом», очень подробный источник во всем, что касается улиц, веранд, гостиных, опиумных «адд», о парках молчит. Однако парк на Корнуоллис-стрит, который жители Калькутты называли «Хедо» или «Хедуа», играет весьма заметную роль во многих литературных воспоминаниях двадцатого века. Книга «Пуратан прасанга» Бипина Бехари Гупты, обязательный источник по истории XIX века, в сущности, представляет собой серию бесед между автором и Кришной Камалем Бхаттачарья (современником и знакомым Бонкимчондро и Тагоров), которые велись именно в этом парке («Бидон Гарденс/Хедуа») приблизительно в 1910–1911 годах[561]. Физик Сатьендра Нат Бозе во время обучения в университете, то есть в 1910-е годы, был участником литературной «адды», встречавшейся обычно на крыше здания – еще один неисследованный пласт Калькутты – дома Гириджапати Бхаттачарьи. Позднее Бозе и Бхаттачарья стали выдающимися членами другой знаменитой литературной «адды», сформировавшейся вокруг журнала «Паричой». Нам рассказывают, что иногда эта «адда» перемещалась в парк «Хедуа». Основным времяпровождением этой «адды» было обсуждение рассказов Тагора, чтение его стихов, исполнение песен[562]. Журнал «Прабаши» в его более поздней реинкарнации под редакцией Ашоки Чаттопадхая, был задуман во время «адды» в этом же парке в 1924 году. Необходимы дополнительные исследования относительно роли парков и крыш домов в культурной жизни города в XX веке[563].
Следующий важный вопрос: когда именно чайные, кофейни и рестораны получают распространение в Калькутте и когда они становятся основными местами для встречи литературных «адд»?[564]. Были, конечно, такие места, как лавка «Пунтирам» на Колледж-стрит на севере Калькутты, которой уже более ста лет, хотя ее конкретная история тоже не изучена. Политик-коммунист и литератор Музаффар Ахмад упоминает в мемуарах, посвященных поэту Кази Назрулу Исламу, о чайных, куда они с друзьями могли зайти для беседы в начале 1920-х годов[565]. Однако, согласно замечаниям Нирада Чаудхури, «адды» в чайных в ту пору были относительно редким явлением в сравнении с домашними собраниями. Во введении к воспоминаниям Хиранкумара Саньяла о литературном журнале «Паричой», основанном около 1932 года, историк Сушобхан Саркар пишет: «В нашей институтской жизни места для встреч нам дарили главным образом улицы и переулки в центре Калькутты. Обедать в ресторанах тогда еще не было распространенной практикой»[566].
Эти наблюдения подтверждаются и ремаркой Радхи Прасада Гупты. Гупта вспоминает, как в конце тридцатых годов многие чайные «от Шьямбазара до Калигата» (то есть от северной до южной оконечности города) рекламировали на красных растяжках свои отчаянно низкие цены: «Только две анны за чашку чая, два куска хлеба и омлет из двух яиц»[567]. По всей видимости, существовало несколько кафе, пестовавших культуру «адды» среди студентов университета уже в середине – второй половине 1930-х: Гупта упоминает «чайную Гьян-бабу», Favourite Cabin на Мирзапур-стрит, Basanta Cabin напротив корпусов Калькуттского университета и ресторан YMCA на Колледж-стрит. Однако сеть кофеен, а также ресторанов Sangu Valley Restaurants, которые станут главной городской ареной «адды» вскоре после обретения независимости, появилась только в конце тридцатых годов или уже во время войны
