Противостояние - [126]

– Мы можем попозже ещё раз попробовать, – заверил он Юль.

Не оглядываясь, словно о Замзе она уже и думать забыла, Юль, держа Пипа за руку, бежала к двери, полностью сосредоточившись на мальчике. Снаружи, в коридоре, он спросил:

– Хочешь ещё что-нибудь посмотреть?

В её голубых глазах снова коротко вспыхнули знакомые огоньки нетерпения. Затем её лицо озарила милая улыбка, и она кивнула.

На первом этаже они столкнулись с несколькими экслибрами, как раз возвращавшимися с ужина. Все уставились на Юль с любопытством. Она поприветствовала женщин и мужчин, правда, на этот раз без реверанса. Экслибры отправились дальше, но одна пожилая дама продолжала смотреть им вслед. Пип поспешно потащил Юль за собой, досадуя, что женщина не спускает с них глаз.

Когда начало смеркаться, он предложил Юль погулять в парке. Её длинные волосы отливали золотом, играя на свету, струившемся через окна. На ней была одна из курток Фурии с многочисленными карманами. Каждый из них был достаточно просторным, чтобы туда поместилась петушиная книга. Трава была влажной после небольшого дождя. С холмов в долину дул пронзительный ветер.

– Куда мы идём? – спросила она.

– Сейчас увидишь.

Они добрались до маленького кладбища позади часовни. Между могилами, рядом с каменной фигурой женщины, спрятавшей лицо в ладонях, стояло белое дерево, которого вчера ещё не было. Прошлым вечером Нассандра пустила корни прямо здесь, где беседовала с Пасьянсом до захода солнца, вернее, болтал Пасьянс, помогая себе руками и ногами, а каллиста молча ему внимала, следя за ним своими огромными глазами. Пип видел обоих из окна и радовался, что телохранитель не таскался за ним по пятам, пока он показывал Юль резиденцию. Берёзка была само изящество – молодое деревцо с тонким стволом и воздушной листвой. На каллист время года не оказывало никакого влияния. Каждое утро они сбрасывали листву с тем, чтобы к вечеру опять её обрести. Скудного света из дома было недостаточно, чтобы разобрать на белой коре строки буковок, словно выцарапанных иголочкой.

– Её зовут Нассандра, – объявил Пип.

Юль посмотрела на каменное изваяние женщины рядом с деревом.

– А зачем ей вообще имя?

– Я говорю не о статуе, а о берёзе. Это каллиста. Ночью она превращается в дерево, а днём она человек… По крайней мере, нечто вроде человека.

Вполне сознавая, что всё это приводит Юль в замешательство, он добавил:

– Раньше она была сердечной книгой.

Юль подошла к дереву и положила руку на ствол:

– А кажется, ствол как ствол.

– Теперь она дерево.

Девочка обошла берёзу кругом, не отрывая руки от коры.

– Народ здесь – просто класс! Ты, наверное, кажешься себе кем-то вроде укротителя цирка.

Пип нахмурился:

– Это – мои друзья, а совсем не звери, которых гоняют по арене плёткой!

– Конечно нет. Прости!

Да она, никак, ковыряет ногтем ствол Нассандры! Он сделал шаг по направлению к дереву, но Юль отдёрнула руку.

– А почему ты мне показываешь всё это?

Он замолк, потому что причина внезапно ему показалась совершенно дурацкой. Он хотел рассказать ей о том, как он приходил сюда с Пасьянсом, как добродушный великан делился с Нассандрой мятным печеньем и как оба допоздна просидели здесь под открытым небом, поскольку начали друг в друга влюбляться. Втайне Пип надеялся, что Юль точно так же усядется с ним, вопреки прохладному ветреному вечеру. Может, тогда он ей тоже немножко понравится.

– Потому что… – начал было он.

Её рука как бы между прочим снова скользнула по берёзовому стволу.

– Просто так, – выпалил он, – чтобы ты здесь всё посмотрела!

– Ах, вот как! – Она что-то хотела сделать с деревом, возможно, даже не отдавая себе в этом отчёта. – Сейчас я действительно с удовольствием позвонила бы домой. Они наверняка захотят меня как можно скорее забрать. Есть у вас адрес?

Адрес-то имелся, но ещё отец ввёл строгое правило: посторонним его не давать, и уж, во всяком случае, не тем, кто знал о библиомантике и об Адамантовой Академии.

– Они тебя не смогут забрать, – сказал он. – И не знаю, хорошо ли звонить им отсюда.

Юль резко рванула узкую полоску берёзовой коры. Над их головами по листве пробежал шелест. Но, может быть, это был всего лишь порыв ветра.

– Что ты творишь?! – крикнул он. – Сейчас же прекрати!

Сначала она поглядела на него, потом на белую кору в руке, словно и сама толком не знала, как он там очутился.

– Что ей от этого, больно, что ли? – удивилась она.

– Конечно!

– Но ведь это же только дерево.

– Это – каллиста. Я же тебе говорю!

– На мой взгляд, обычное дерево. Такое, какое срубают и распиливают на дрова, а затем бросают в камин…

– Зачем ты говоришь такие гадости?

Она высмеяла его:

– Пип, у вас в доме полно каминов! Что же вы, топите их не дровами?

– Уж во всяком случае, не древесиной каллисты.

Она отбросила бересту, вновь вцепилась в ствол и дёрнула следующую полоску, не оторвав её до конца.

– А что будет, если её спилить? Будет она тогда превращаться или останется простым бревном для топки?

Он вскочил, порываясь оторвать её от Нассандры, но Юль выставила ему навстречу свободную руку.

– Не прикасайся ко мне, иначе я буду её обдирать и дальше.

Едва сдерживая ярость, он остановился, наверное, не ближе, чем в трёх шагах. Не часто желал он родиться библиомантом, но это был как раз тот случай. С помощью сердечной книги он бы преспокойно оттолкнул её.