Противостояние лучших - [11]

Во-первых, Рой Грейс и Джон Ребус принадлежат к разным поколениям и их происхождение имеет мало общего. Они совсем не одинаково относятся к тому, как следует использовать закон, а кроме того, их разделяет расстояние в пятьсот миль — Грейс живет в Брайтоне, городе-курорте на южном побережье Англии, а Ребус — в Эдинбурге, столице Шотландии. И хотя обе эти страны являются частью Великобритании, у них имеются собственные, отличающиеся друг от друга, правовые системы и нормы.

Эти герои разные, как день и ночь.

И как эти два человека смогут работать вместе?

Поклонники Джона Ребуса знают, что он очень любит музыку, вырос в начале шестидесятых годов двадцатого века и его героями были «The Who».[9] Действие одного из их самых известных альбомов, «Квадрофения», частично происходит в Брайтоне в те времена, когда две соперничающие молодежные банды (моды и рокеры) дерутся в районе порта. Для многих людей в Великобритании жестокие схватки между аккуратными и хорошо одетыми модами и лохматыми рокерами в кожаных куртках являются воплощением Брайтона.

Так возникла идея.

Преступление из той эры, привлекшее внимание через десятилетия, благодаря человеку, находящемуся на смертном одре в Эдинбурге. Ребус должен решить, стоит ли расследовать столь древнюю историю, и в конце концов обращается за помощью к Рою Грейсу. Каждому из них предстоит совершить путешествие во вселенную коллеги, оценить их различия в восприятии и понять, как другой понимает преступный мир.

Как я уже говорил.

День и ночь.

Здесь возникла возможность появиться второстепенным персонажам и вступить в легкую конфронтацию. В результате получилась история, расцвечивающая мифологию серий Питера и Иэна, но верная духу их книг.

В самое время

Его звали Джеймс Кинг, и ему было в чем признаться.

Жена Джеймса поджидала Джона Ребуса в коридоре больницы. Она подвела его к постели больного, сказав, что ее мужу осталась одна или две недели, возможно, даже меньше.

Кинг лежал на кровати; кислородная маска закрывала часть его изможденного небритого лица. Под глазами умирающего залегли темные круги, грудь его поднималась и опускалась с видимым трудом. Он кивнул жене, и она тут же принялась задергивать занавеску вокруг кровати, чтобы отделить Кинга и Ребуса от остальных пациентов. Больной сдвинул маску, и она оказалась у него под подбородком.

— Документы? — потребовал он. Джон вытащил из бумажника карточку офицера полиции, и Джеймс долго вглядывался в фотографию, прежде чем дать какие-то объяснения. — Меня не удивило бы, если б Элла уговорила какого-нибудь типа сделать вид, что он полицейский. Она думает, что на меня так действуют лекарства.

— Как именно? — спросил Ребус, опускаясь на стул рядом с кроватью.

— Заставляют выдумывать несуществующие события. — Кинг замолчал, разглядывая посетителя. — Вы выглядите не намного моложе меня.

— Благодарю за комплимент.

— Из этого следует, что вы помните модов? Начало шестидесятых?

— Я и не думал, что они добрались так далеко на север. Однако мы интересовались музыкой…

— Я вырос в Лондоне. У меня был «Ламбретта»[10] и соответствующая одежда. И все мои заработки уходили либо на одно, либо на другое. А на выходные я отправлялся в Брайтон или Маргит. Брайтон мне нравился больше…

Кинг замолчал, и в его глазах появилось рассеянное выражение.

Опухоль в его теле стала слишком большой, и он уже не мог справляться с болью, которую она вызывала.

«Интересно, какие болеутоляющие ему дают?» — подумал Ребус. У него у самого разболелась голова. Может быть, здесь найдется пара таблеток и для него? Из-за занавески послышалось громкое хрипение — еще один пациент пришел в себя и у него начался приступ кашля. А Джеймс тем временем вернулся к настоящему, отбросив давние воспоминания.

— Ваша жена, — напомнил ему полицейский. — Она позвонила мне и сообщила, что вы хотите что-то рассказать.

— Именно это я и пытаюсь сделать, — с некоторым раздражением ответил Кинг. — Я рассказываю вам историю.

— О том, как вы были модом?

— О времени, которое я проводил в Брайтоне.

— Вы и ваш мотороллер?

— И сотни парней вроде меня. Для нас это было религией, образом жизни, который мы собирались унести с собой в могилу. — Он немного помолчал. — И мы ненавидели рокеров почти так же сильно, как они нас.

— Рокеры были байкерами? — уточнил Джон, и его собеседник кивнул. — Отчаянные драки на побережье, — продолжал он. — Я помню это из «Квадрофении».[11]

— Тогда всё становилось оружием. Я носил с собой нож, который взял на кухне у матери. Но еще мы использовали бутылки, кирпичи, доски…

Ребус понял, что́ он сейчас услышит, и наклонился поближе к постели:

— И что же случилось?

Кинг немного подумал, а потом поднес ко рту маску и глотнул кислорода, прежде чем произнести то, что собирался:

— Один из них — весь такой в джинсах, измазанных машинным маслом, двойные подвороты брюк на три дюйма, кожаная крутка и футболка — побежал не в ту сторону и оказался отдельно от остальной банды. Несколько наших начали его преследовать. Он понимал, что ему от нас не убежать, и поэтому заскочил в отель, находившийся на площади. Я помню, как мы хохотали, словно это была игра. Но игры закончились, когда мы окружили его в кладовой за кухней. Сначала мы били его руками и ногами, но когда он достал нож, я вытащил свой. И оказался проворнее его. Нож моей матери все еще торчал из его груди, когда мы сбежали. — Кинг посмотрел на Ребуса широко раскрытыми глазами. — Я оставил его умирать. Вот почему я хочу, чтобы вы меня арестовали. — Его глаза увлажнились. — С тех пор прошло много лет, но я каждый день вспоминал о том, что тогда произошло, и ждал, когда кто-то из вас постучит в мою дверь. Но никто не пришел. Никто не пришел…