Пространство и время - [56]
Вовка помотал головой.
— Пойдем, — сказал начальник, взял Вовку за руку и улыбнулся. — Боишься, что ли?
Вовка хотел зареветь и хотел сказать, что ничего он не боится, просто только страшно, и заревел было уже, но потом вспомнил, что он разведчик и боец, и не заревел… одна только слезинка и капнула на руку.
— Сколько ему лет-то? — Начальник погладил Вовку по голове.
— В школу нынче пойдет, — ответил Егор.
— Ну, молодец будет! — рассмеялся начальник. — Это же надо такое придумать!..
— Ты, может, думаешь, это я его научил?
Начальник рассмеялся еще веселей.
— Ну что пришел, смеяться, что ли?
— Да брось ты… поговорить нельзя… так просто, по-дружески?
— Нашел друга.
— Ну как-то надо же поговорить…
— Не о чем.
— Ну, это ты так думаешь. А сын вот твой по-другому думает. Верно? — спросил он Вовку.
Вовка отвернулся.
— Нет, слушай, ты меня удивляешь! — сказал Егор. — Ты что пришел, чтобы хвостом покрутить? Или зачем?
— Я же тебе говорю. Поговорить.
— Ну и говори.
— Хочу вот тебя на свадьбу пригласить.
— На свадьбу? — усмехнулся Егор.
— А что, не верится?
— Сварилось бы яичко, да огня нету.
— Почему нету? Огонь есть.
— С каких это пор?
— Ну как с тобой разговаривать? Так бы и стукнул кулаком по столу.
— На работе — стукай. Там ты — начальник, я — бригадир. Работаем ничего, кажется.
— Эх, Егор… — вздохнул начальник. — Сын вот у тебя — и то разумней. Короче, прошу тебя, не мешай ты мне…
— Я — мешаю? — округлил Егор в усмешке глаза.
— Ты приехал, ты уедешь. А нам здесь жить, — сказал начальник.
— Пока я еще только приехал.
— Уедешь.
— Бабушка надвое сказала.
— У тебя это с отчаяния. Не все же время так будет, как-нибудь устроится с Зоей…
— Зою не трогай!
— А ты Люсю оставь в покое.
— А она кто тебе? Дочь, мать, жена?
— Я ж тебе говорю, на свадьбу приглашаю. Значит, жена будет. Жена, значит.
— Извините, не знал. Простите, не слышал. Извините, простите…
— Вроде и ничего ты мужик. А пристукнутый немного. Это точно. Трудно с таким жить.
— Ладно, кому надо, тот проживет. Не твоя забота.
— Это ясно, забота не моя… В общем, не забывай, на свадьбу приходи.
— А как же! Обязательно.
— Сын вот у тебя молодец растет. Ну, пока, герой! — Начальник протянул Вовке руку.
— До свиданья, — нахмурился Вовка.
— Пока, — сказал Егор.
Отец долго сидел молча, смотрел в окно.
— Понимаешь, брат, — сказал он грустно, — невеселые у нас дела.
— А ты живи с мамой, будет весело! — сказал Вовка.
— Живи… Легко сказать, — Егор поднялся со стула, начал ходить по комнате. — Да, живи… — повторил он. — Ты ел сегодня?
— Ел, папа.
— Слушай, — остановился Егор, — а ты ведь у меня совсем взрослый стал.
— Я очень взрослый стал, — сказал Вовка. — Я все понимаю.
— Да, взрослый стал… — повторил отец и снова начал ходить по комнате. — А я, знаешь… Мне вот кажется иногда, что я совсем-совсем маленький и ничего не понимаю в жизни.
— Бабушка все понимает, — сказал Вовка.
— Бабушка? Бабушка-то понимает… — Отец улыбнулся, потер ладонью щеку. — Слушай, ну а все-таки, ничего, а?
— Чего?
— Ну жизнь-то?! Ничего, а? Не остановилась еще?
Вовка не знал, что ответить.
— Нет, не вешать носа! — сказал отец. — Не вешать носа! А ну-ка пошли гулять!
Они вышли из дому, отец держал Вовку за руку. Иногда Вовка испытывал такое чувство — гордость, и больше всего он гордился тогда, когда рядом с ним шел отец. В этом было всегда что-то очень важное, необходимое Вовке. Отец, может, ничего не замечал, он взрослый, а Вовка все замечал — он замечал, что на него, Вовку, и смотрят как-то по-другому — как будто он герой, что ли, или космонавт, или такое что-нибудь Вовка сделал, что теперь все рады его видеть и даже поздравить его готовы, только стесняются.
В Вовке как будто пела эта гордость, так все светилось и сияло у него внутри.
Они пришли на пристань, сплотчики и формировщики с уважением смотрели на них обоих, здоровались, кивали, улыбались.
— Похож! — говорили одни.
— Вылитый! — говорили другие.
— Ишь лоб какой. Весь в отца будет, настырный!
— Работать будет что надо.
— Будет, точно!
Вовка и не старался сдерживать улыбку, она так и плавала по его лицу.
— Ну вот, — тормошил Вовку отец. — Ну вот, а ты говорил! Нет, мы еще поживем… верно? Мы еще посмотрим, нет, мы еще посмотрим!..
Они уже возвращались с причала, когда из медпункта вышла Люся.
— Слыхал, — спросила она, — замуж выхожу?
— Слыхал.
— Ну, что скажешь?
— Поздравляю.
— Что-то кисло поздравляешь, милый!
— Как умею.
— Ну и квиты, Егорша. Один — один. Не забыл счет?
— Помню.
— Ну и слава богу. Когда квиты, на душе легче. Гуляете?
— Гуляем. Ну пока.
Егор с сыном повернулись и пошли дальше, и какая-то как будто страшная тишина повисла в воздухе.
— Егор! — позвала Люся. — Егор! — взмолилась она.
Отец обернулся.
— Егор… — На Люсю лучше было не смотреть. — Егор… одно твое слово — и…
— Пошли! — Отец взял Вовку за руку.
— Егор… Егорша…
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Да уж он придумает! — говорила Валентиновна. — Он что в «кукурузнике»-то наделал, когда мы летели… Ведь вспомнить, сердце останавливается…
Вовка сидел за одним столом с бабушкой, мамой и отцом, сидел счастливый и гордый общим вниманием. Сегодня как-то так получалось, что разговор все время вертелся вокруг Вовки.
Георгий Баженов издал уже несколько книг повестей, его рассказы неоднократно публиковались в центральной периодике.Издательство «Современник» знакомит читателя с новой книгой молодого писателя — «Хранители очага». Произведение представляет собой хронику жизни большой уральской семьи. Автор исследует сложные человеческие взаимоотношения в наиболее острые жизненные ситуации.
Повести Георгия Баженова — о самых сложных человеческих взаимоотношениях, которые принято называть семейными. Святость и крепость этих уз не подлежат сомнению, однако сколько драм и трагедий порой скрепляют они, тогда как должны приносить только счастье.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.