Пространство и время - [57]
Давно уже не помнил Вовка, чтобы сидели все вместе за одним столом! Тут надо не просто радоваться, а прыгать надо до потолка. Ну а пока Вовка вовсю и весело болтал под столом ногами, и главное — никто его не ругал за это.
— С нами женщина одна летела, смотрит, будто не видит тебя, фи да фи… А как увидала, что наш-то наделал, смотрю — дурно ей… — Валентиновна рассмеялась. — Как уж он умудрился, не знаю… взял и открыл двери…
— Это, бабушка, не двери. Это люк, — сказал Вовка.
— Ну люк, люк. А ты как открыл-то его? Ведь это сообразить надо…
— Бабушка, мы когда садились-то, помнишь, летчик в фуражке люк закрывал? Это легко. Я и запомнил.
— А зачем тебе открывать-то?
— Ну как тебе сказать, бабушка, — рассудил Вовка важно, и все весело рассмеялись. — Надо же было попробовать.
— Ты бы напробовался! — смеялась Валентиновна. — Летел бы вверх тормашками, проба-то хорошая бы получилась.
— А вот не получилась! — тоже весело сказал Вовка.
Отец с мамой выпили вина, бабушка и Вовка чокнулись с ними лимонадом, и было очень хорошо всем, приятно, все улыбались и разговаривали радостно. И так шло время…
Мама ушла на кухню, папа поднялся за ней, и Вовке тоже захотелось к ним. Он встал из-за стола, а на кухне увидел, что папа обнимает маму, а мама обнимает папу, и они целуются. Раньше Вовка как-то даже расстраивался из-за этого, ему было почему-то обидно, если они целовались, а теперь Вовка чувствовал, что это хорошо, что это так нужно, хотя, конечно, все равно это странно, когда взрослые целуются. Главное, не очень понятно, зачем они целуются? — они же не маленькие. Но сегодня можно…
Сегодня, когда они с отцом пришли с причала домой, мама с папой разговаривали долго-долго… Мама лежала в постели, отдыхала после своей смены. Она лежала и тихо разговаривала с отцом, и Вовка видел, какие у нее становились спокойные и чистые глаза. Вовка так любил смотреть в мамины глаза! Такая во всем была в маме умиротворенность, такой исходил от нее свет, что Вовке, как собачонке, даже хотелось радостно заскулить и повизжать. Мама чувствовала его состояние и ласково улыбалась Вовке; она улыбалась ему даже тогда, когда разговаривала только с отцом… она как бы запиналась немного и взглядывала на Вовку, и в эти секунды они были как заговорщики, и только они одни чувствовали, что было между ними. Вовка слушал отца с матерью молча, слушал и понимал, что сейчас такое важное и такое веселое происходит в жизни, что дальше некуда. Он глупо улыбался и был похож сейчас на дурачка Андрейку, который жил у них в поселке и который улыбался даже тогда, когда у него что-нибудь отбирали. Он был беззащитный, Андрейка, и поэтому всегда улыбался.
— Я сегодня сон видела, — говорила мама. — Будто иду, иду, а кругом светло так, цветы и небо голубое. Редко мне такое снится… как будто сказка приснилась. Странно так…
— Мы с Вовкой тоже сны видим, — сказал Егор. — Верно? Тебе чего снится?
— Мне чаще всех Кащей Бессмертный.
— Что-о? — осторожно рассмеялась мать.
— Я ка-ак дал ему, а он ка-ак полетит… здорово!
— Воюешь все, — сказала мать. — Вовка, Вовка…
— А мне приснилось, — сказал отец, — будто спрашивают меня: «В космос хочешь полететь? На Луне лес сплавлять надо, а работать пока некому». А я спрашиваю: «Хату дадут?» — Отец сам же первый рассмеялся, и мама тоже улыбнулась.
— Это ничего, — сказала она. — Ничего… Ты хоть не пьешь, Гоша?
— Да ты что? Думаешь, я… и думать не думаю!
— Ну и хорошо. Ты ведь знаешь, не люблю я это. Ни к чему…
Вовке нравилось, что мама называет папу «Гошей», это ему нравилось так же сильно, как мамины глаза, снова ему хотелось радостно скулить и визжать.
— А меня спрашивают, — продолжал отец, — «Сколько комнат нужно на Луне?» Отвечаю: «Надо с женой посоветоваться…» Вот мы, значит, с Вовкой и…
— Гош, — сказала вдруг мать, — сын-то в школу нынче идет.
— Ну а чего? Хуже других не будет.
— И когда только успел вырасти? Мне кажется, я сама недавно в первый класс побежала.
— Не знаю, — сказал отец. — У меня вся эта учеба как туман. Тоже как будто на Луне все было, — усмехнулся он.
— Гош, — сказала Зоя, — ты сядь, посиди рядом… Гоша, — она взяла его за руку, — скажи, Гоша, что ты за человек?
— Ну… человек как человек…
— Я знаю, я тебя знаю. Ты совсем неплохой, ты добрый…
— Ну, это ты…
— Ты добрый, хороший. Только ты не понимаешь ничего…
— Зоя, да я… клянусь тебе…
— Сон-то мне снится сегодня, поле, цветы, небо… а потом кто-то говорит мне, ясно так, отчетливо: «Вот и все. Готовься. Сейчас умрешь». А я как закричу: «Нет! Не хочу. Я Гошу хочу увидеть. Гошу…» — Голос у Зои задрожал.
— Зоя… — Егор почувствовал в себе такое что-то, чего еще никогда в жизни не чувствовал: если бы нужно было сейчас умереть за Зою, он умер бы не задумываясь.
— Я тебя хотела видеть… Я смерти не испугалась. Я думала, я тебя больше никогда не увижу. Это страшно было, Гоша… Гоша, — проговорила она, — ты не обижай меня. Не обижай меня, Гоша, пожалуйста…
…Вовка постоял-постоял на кухне, посмотрел, как мама целуется с папой, похмурился немного и вернулся за стол.
— Бабушка, а хитрая ты, — сказал он, когда мама с отцом тоже пришли из кухни.
Георгий Баженов издал уже несколько книг повестей, его рассказы неоднократно публиковались в центральной периодике.Издательство «Современник» знакомит читателя с новой книгой молодого писателя — «Хранители очага». Произведение представляет собой хронику жизни большой уральской семьи. Автор исследует сложные человеческие взаимоотношения в наиболее острые жизненные ситуации.
Повести Георгия Баженова — о самых сложных человеческих взаимоотношениях, которые принято называть семейными. Святость и крепость этих уз не подлежат сомнению, однако сколько драм и трагедий порой скрепляют они, тогда как должны приносить только счастье.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.