Пространство и время - [55]
— Да пойми ты, пойми… — Голос у отца был глухой, виноватый; Вовка тоже ни разу не слышал, чтобы отец хоть раз говорил так. — Ну, виноват, ну, не выдержал, знаешь ведь, как это у нас бывает… выпил, а там море по колено… Ну что теперь делать? Вешаться, что ли? Биться головой об пол? Ты же из меня не мужика делаешь, тряпку. Сама же потом уважать меня перестанешь…
— Когда это — потом? — с вызовом спросила Зоя.
— Ну, тебе что, слова, что ли, нужны? В ученые, что ли, записалась? «Потом», «теперь»… какая разница? Ты пойми, я же не могу… ты рядом, а не подпускаешь… Люблю ведь я тебя, не могу без тебя…
— Ты про любовь-то забудь. «Люблю»! Начал опять сеть плести… «люблю», «не могу»… проверено уже, как ты любишь…
— Да я, может, из-за того, что не мог без тебя… с тоски, может, с отчаяния, может…
— Ишь как ловко получается! Что ни сделаешь, все от любви. Удобно это у тебя придумано. Ничего не скажешь! Ловко…
— А у тебя не ловко? — с обидой произнес Егор. — К тебе тоже ходил какой-то, пока я…
— Что?! — тревожно рассмеялась Зоя.
— А то… К тебе там тоже Женьки разные ходили. Не ходили, скажешь?
— Да мало ли кто за мной ходить будет? Я тут ни при чем…
— Скажешь, домой к тебе не приходил Женька этот? Задабривал через Вовку, пистолеты покупал…
— А-а… — догадалась Зоя. — Вон что! — У Вовки даже мурашки по спине пробежали — он не разобрался, отчего, просто пробежали — и все. Он сжался в сенках в комочек. — Нашел чем попрекнуть. Пистолет! А что я Вовку бросила, за тобой поехала — это ничего? Ну, ты завербовался — и работал бы по своему договору, а я-то чего к тебе поехала? Пистолет! Что же из-за пистолета не осталась на Урале? Пистолет! Вот и видно, что дурак ты… Дурак был и есть дурак! — Голос у нее задрожал.
— Да Зоя! — взмолился Егор. — Ну, ведь не можешь ты так! Ну, ты же баба, я знаю тебя, не можешь ведь ты без меня долго… Ну что ты мучаешь меня и себя, ведь извелась вся… Ты посмотри на себя, сладко, что ли, тебе без меня? Ну сколько можно так? Должен быть конец всему этому или нет? Ну, слышишь ты меня, слышишь? Люблю я тебя, не могу, не могу… Зоя, Зоинька, дорогая, любимая, не могу, не могу… Зоя! Зоинька…
— Да ты что! Ты что! Сдурел, что ли? А ну отпусти, отпусти, говорят. Егор, не дури, ну больно же, отпусти, отпусти, тебе говорят! Ах, боже, да что же это такое… отпусти, Егор, слышишь… христом богом прошу, умоляю, отпусти…
Вовка так испугался, что его затрясло как в лихорадке. Он стоял в углу и плакал навзрыд, и плечи его дергались вверх-вниз.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вовка следил за начальником рейда. Он думал так: это немецкий шпион, его надо выследить и уничтожить. Нет, передумал Вовка, уничтожать нельзя, пусть лучше женится на Люсе. Вовка крался за ним вдоль забора и придумывал разные мысли, и мысли были одна интересней другой. Главная интересная мысль была в том, что Вовка — разведчик и бесстрашный красный боец, а начальник рейда — немецкий шпион и пусть женится на своей Люсе.
Начальник рейда спустился к пристани, сел на моторную лодку и, подергав за шнур мотора, взялся правой рукой за рычаг, развернул лодку и направил ее против течения реки.
Вовка не сразу ему поверил, будто он насовсем уплыл. Может, это шпионский прием, шпионы тоже бывают умные.
Вовка спрятался за ивой, ждал-ждал, но лодка не возвращалась. Вовка вышел из укрытия и направился к дому, в котором жил начальник рейда.
Где лежат камни, Вовка еще раньше присмотрел. Он брал по одному камню, камни были тяжелющие, но Вовка упорно таскал их к дому. Разведчику что еще тяжело: надо, чтобы не видели, чем ты занимаешься. А если кто увидит, не должен ничего понять.
Поэтому Вовке приходилось все время быть начеку, чуть что — бросать камень и делать вид, что никакой ты не разведчик, а простой парнишка, даже в школу еще не ходишь.
Вовка натаскал камней целую гору, а потом начал закладывать ими дверь дома. На крыльце получилась стенка из камней, вроде пирамиды. «Теперь так, — подумал Вовка, — вот ты сейчас как будто шпион. Ты пришел домой. А дверь завалена камнями. Что ты будешь делать? Пойдешь к Люсе».
«А если не догадается? Разведчик до всего догадается, а шпион, чтобы все-все отгадать, не сможет», — решил Вовка. Он решил это с легкостью, потому что у него уже был в голове план действий.
Вовка нашел около сарая доску, положил ее у крыльца, а к концу доски приставил по бокам по небольшой щепке. Получилась настоящая стрела.
«Понятно? — подумал Вовка. — Понятно…»
Вовка сделал вперед сколько-то шагов и сказал: «Вот столько». Здесь он выложил новую стрелу. Потом делал еще несколько раз по «столько» же и каждый раз строил новую стрелу.
Задержался он только в одном месте, не знал, куда дальше стрелки показывать — к медпункту или где Люся живет? Вроде и там и тут — везде Люся. Потом решил: конечно, к дому, женихи с невестами живут в домах, а в медпунктах только болячки лечат.
Покончив с последней стрелой, Вовка хитро улыбнулся, развернулся — и опешил. Сзади, засунув руки в брюки, стоял начальник рейда и внимательно смотрел на Вовку.
— Пришел вот по твоим знакам, — сказал он.
— А, — только и ответил Вовка.
— Где же я тебя видел? — спросил начальник. — А-а… на лебедке, — вспомнил он. — Вот ты чей, оказывается… Ну, пойдем к папке?
Георгий Баженов издал уже несколько книг повестей, его рассказы неоднократно публиковались в центральной периодике.Издательство «Современник» знакомит читателя с новой книгой молодого писателя — «Хранители очага». Произведение представляет собой хронику жизни большой уральской семьи. Автор исследует сложные человеческие взаимоотношения в наиболее острые жизненные ситуации.
Повести Георгия Баженова — о самых сложных человеческих взаимоотношениях, которые принято называть семейными. Святость и крепость этих уз не подлежат сомнению, однако сколько драм и трагедий порой скрепляют они, тогда как должны приносить только счастье.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.