Пространство библиотеки: Библиотечная симфония - [13]

Теперь другое, по меньшей мере, странное для меня впечатление о том времени уже не читателя, а специалиста, приехавшего впервые в Ленинград зимой 1988 г. Его имя широко известно в библиотечно-информационной среде и не нуждается в комментариях — Жак Токатлян. В 2000 г. он опубликовал путевые заметки «Вокруг света с 80 миссиями»[38]. Заглавие с претензией, если вспомнить один из романов Ж. Верна. Знакомясь с книгой, которую получил от друзей из ЮНЕСКО летом 2001 г., я не нашёл названия издательства. Возможно, Ж. Токатлян издал её на свои средства в расчёте на небольшую читательскую аудиторию? Смотрю «Введение». В качестве напутствия читателю автор специально подчёркивает роль и значение юмора, смешного и комического в природе человека и просит учитывать это при чтении (P. 5; 7-8). Любопытно.

Моё внимание сразу же привлекла глава, описывающая события в БАН, под многообещающим заголовком «Ленинградская битва» (P. 121-135). Читая внимательно эту главу, где много пространных рассуждений о русской душе, обычаях, напитках, закусках и агентах КГБ (из пятнадцати страниц текста полторы от силы касаются БАН), я понял одно: Жаку Токатляну, как представителю ЮНЕСКО, очень препятствовали в получении объективной информации о пожаре. Переговоры проходили сложно и трудно. Только на третий день пребывания в Ленинграде ему удалось посетить Библиотеку Академии наук и лично оценить масштабы ущерба: «…я увидел, что пожар нанёс основной ущерб и его последствия достаточно серьёзны» (P. 130). И это всё. Затем, как пишет Ж. Токатлян, общаясь с «дюжиной официальных лиц», он договорился об организации лаборатории для сушки и наблюдениями за пострадавшими изданиями. Отдельно обсуждался вопрос о содействии ЮНЕСКО в поездке ленинградских библиотекарей и консерваторов за границу с целью ознакомления с зарубежными технологиями восстановления фондов. На этом миссия в БАН закончилась. В путевых заметках, кроме имён автора и четырёх его парижских спутниц, приехавших с ним в Ленинград в качестве, видимо, туристов, мелькают ещё три имени неизвестных сотрудников Библиотеки и Академии наук. Это Игорь Панушкин, названный Токатляном представителем БАН, некая Ольга Ананьева — гид-переводчик и Татьяна Никитина — сотрудник партийных органов.

Заканчивается «Ленинградская битва» патетически. Несмотря на трудности, Токатлян доволен своей миссией, но в этот город он больше приезжать не хочет. «Всё хорошо, что хорошо кончается» заключает автор почему-то не только на английском, но и по-французски. И, глядя на своё отражение в зеркале ванной комнаты гостиницы, мысленно произносит: «Ленинградская битва закончилась». Затем поднимает вверх правую руку и добавляет: «Я торжественно клянусь: никогда снова! Никогда!» (P. 135).

Как к этому отнестись, читатель? С юмором, следуя совету автора во введении к книге? У меня не получается. Думаю, что и не только у меня одного. Замечу, кстати, что месье Токатлян нарушил свою клятву. Очень скоро. Спустя три месяца он снова приехал в наш город, но уже в составе другой миссии. В неё, кроме Ж. Токатляна как руководителя отдела ЮНЕСКО по информационным программам и обслуживанию, входили: Ганс-Питер Ге — президент ИФЛА, Шарль Кешкемети — исполнительный секретарь Международного совета по архивам и Виктор Монтвилофф — сотрудник отдела ЮНЕСКО. В течение 10-12 мая 1988 г. миссия посетила БАН, осмотрела, надев для безопасности противогазы, пострадавшие книгохранилища (в это время проводилась фумигация фондов и Библиотека для читателей была закрыта) и составила своё экспертное заключение. Тогда-то впервые я со всеми и встретился. Обстановка для обсуждения самых больных вопросов была открытой, никто с нашей стороны ничего не скрывал, наоборот, хотелось поделиться сделанным и услышать советы. К этому времени на полную мощность работала и специальная лаборатория по контролю за состоянием фондов и массовой их дезобработкой, организованная в марте постановлением Президиума АН СССР.

После отъезда миссии Т. Келлер, заместитель генерального директора ЮНЕСКО по общим программам и программам поддержки, написал председателю Президиума Ленинградского научного центра академику И.А. Глебову: «Учитывая большой объём материала, подвергнутого воздействию воды и испарений, насчитывающего 3,6 млн. единиц, а также мудрое решение обработать ещё 3,4 млн., которым угрожал грибок, следует отметить целесообразность и необходимость принятия таких чрезвычайных мер». Члены миссии «были под сильным впечатлением от солидарности и решимости, с которой сотрудники Библиотеки и её читатели, а также власти и население решали проблемы, связанные с восстановлением пострадавшей от пожара Библиотеки»[39]. В этом тексте всё чётко и ясно — читай его хоть с чувством юмора или без него.

Чтобы оживить ушедшую эпоху, надо попытаться восстановить и осмыслить ту, её прошлую, жизнь. Нужны факты, документы… Иначе не понять геометрию движения и силу притяжения разных библиотек. Один из таких непростых вопросов — что же разнилось в жизни трёх великих библиотек России, что привело их от столь сходных успешных стартов к столь разным в зрелом возрасте судьбам? Почему при наличии с 1714 г. в Санкт-Петербурге императорской Библиотеки императорской Академии наук Екатерина II решает в 1795 г. основать новую императорскую, на этот раз публичную библиотеку? Загадка для современников осталась загадкой для нас и, по-видимому, так и останется неразгаданной. Это событие было описано и документировано полно и тщательно многими его очевидцами и участниками. Но чем дальше отступает в прошлое это событие, тем больше гипотез и легенд создаётся вокруг него.