Пространства, времена, симметрии - [20]
Нос
От судьбы получил я бокал с вином,
К самому поднесенный носу.
И все запахи мира - в свете ином,
Все они винный приносят.
И всеми запахами оттого я пьян,
В каждом встречном я вижу братца,
В мозгу моем зреет за планом план,
И за все мне хочется браться.
И носом вперед бросался я с вышек,
Листал им ученых тома.
И солнца зной с него кожу выжег,
Мороз превратил в томат.
И чтоб подчеркнуть, как я многогранен,
Мой нос не прямой, а граненно курносый.
Одна ты лишь знаешь запретные страны
Для моего любопытного носа.
Овал лица
От судьбы получил я золотую медаль,
Ей от счастья весь мир заполнен.
И кто лицо мое увидал,
Тот его на всю жизнь запомнил.
Оно - как солнце во время полдня,
Как луна в своем полнолунии.
Как они, на мир я глаза свои поднял
Голубые, ясные, юные.
Искристость правды глаза стерегут,
Полноценен медали чекан,
И только намечен зазубристый гурт
По круглым моим щекам.
С такими глазами недоверие что мне
К продажного металла искре!
Одна лишь ты, дорогая, запомнила
Часы, когда был я неискренен.
4-е и 5-е из этих стихотворений воспевают те самые способность к доведению начатого дела до конца и способность к обобщениям, которые характеризуют типы "храбрецов", "дельцов" и "творцов", определенные мной еще в школьные годы.
Вячеслав Васильевич Степанов
С 1 сентября 1936 г. я стал каждый день после занятий в МЭИ ездить на занятия 3-го курса Мехмата. В те времена на Мехмат вход был свободный.
Курс "Теории функций комплексного переменного" (ТФКП) читал Иван Иванович Привалов. Только что вышел его учебник по этому курсу и свои лекции он читал в точности по этой книге.
На 3-м курсе читалась 2-я часть курса "Интегрирование дифференциальных уравнений" (Индифур). Курс читал тот самый Вячеслав Васильевич Степанов, который был редактором русского перевода книги Гурса.
В.В. Степанов был учеником Н.Н. Лузина. Племянник Т.Ю. Айхенвальд поэт Юрий Айхенвальд писал мне, что тетя Таня часто вспоминала "Славочку Степанова" и его жену Юлию Антоновну Рожанскую, свою лучшую подругу и тоже ученицу Лузина.
Учебник В.В. Степанова по его курсу Индифура в то время был только в виде литографированного издания заочного отделения университета, но Вячислав Васильевич не пересказывал учебник, а вел живую беседу со студентами, перемежая ее шутками и поговорками "как говорят у нас в Смоленске".
Когда я рассказал Вячеславу Васильевичу, что хочу одновременно учиться в МЭИ и в МГУ, это ему понравилось и он пообещал мне, если я успешно сдам Индифур, принять у меня экзамен по математическому анализу за два первые курса по Валле - Пуссену. Я сдал эти курсы в начале 1937 г.
В.В. Степанов сыграл решающую роль в том, что мне удалось стать математиком. В разное время Вячеслав Васильевич был деканом Мехмата и директором Научно-исследовательского института математики и механики (НИИММ) при этом факультете. Впоследствии он был избран членом- корреспондентом Академии наук СССР. В.В. Степанов был широко образованным математиком, он слушал все доклады на заседаниях Московского Математического Общества и активно участвовал в их обсуждении.
Вячеслав Васильевич Степанов умер в 1950 г. в возрасте 61 года.
Вольнослушатель университета
К марту 1937 г. я сдал экзамены по 11 университетским предметам. Кроме тензорного анализа, Индифура и математического анализа за 1 й и 2-й курсы я сдал аналитическую геометрию, статику, кинематику, динамику, гидродинамику, теорию упругости и вариационное исчисление. По всем этим предметам я получил отметки "отлично", написанные на отдельных бумажках. С этими бумажками я пришел к директору МЭИ И.И. Дудкину, сказал ему, что хочу быть инженером-электриком, хорошо знающим математику, и просил его ходатайствовать перед директором Московского университета А.С. Бутягиным, чтобы меня приняли в МГУ. Я хотел быть одновременно студентом МЭИ и МГУ. Дудкин написал письмо Бутягину с такой просьбой.
Когда я пришел к Бутягину с этим письмом, он сказал мне, что быть одновременно студентом двух вузов нельзя, но на мою просьбу выдать мне зачетную книжку, сказал, что это можно. Вызвал своего секретаря и велел ему выписать мне зачетную книжку и написать на ней "Вольнослушатель по специальному разрешению директора". В деканате Мехмата в эту книжку переписали отметки всех сданных мной экзаменов и поставили печать.. Отметки по всем следующим экзаменам ставили уже в эту зачетную книжку.
Позже, когда в МГУ появился экстернат, я был зачислен студентом- экстерном.
Исключение из комсомола
В 1937 году Сталин объявил, что по мере построения социализма классовая борьба в стране обостряется, что страна кишит замаскированными шпионами и диверсантами - агентами иностранных разведок и "врагами народа". По стране прокатилась волна многодневных партийных и комсомольских собраний, на которых "разоблачали врагов народа", за этим обычно следовали аресты.
Такое комсомольское собрание МЭИ проходило в июне 1937 г. в Лефортовском парке. На собрании один из выступающих сообщил, что я был на квартире у "врага народа" Бараца. Меня тут же вызвали на трибуну. Я сказал, что действительно был у профессора физики Ю.Б. Бараца, он позвал меня для обсуждения темы моей научной работы. Мои объяснения собрание не удовлетворили. Было принято решение исключить меня из комсомола за "связь с врагом народа", у меня отобрали комсомольский билет и я ушел с собрания. Несколько дней я думал, что меня арестуют.
«Becoming» – одна из самых ожидаемых книг этого года. Искренние и вдохновляющие мемуары бывшей первой леди Соединенных Штатов Америки уже проданы тиражом более 3 миллионов экземпляров, переведены на 32 языка и 10 месяцев возглавляют самый престижный книжный рейтинг Amazon.В своей книге Мишель Обама впервые делится сокровенными моментами своего брака – когда она пыталась балансировать между работой и личной жизнью, а также стремительно развивающейся политической карьерой мужа. Мы становимся свидетелями приватных бесед супругов, идем плечом к плечу с автором по великолепным залам Белого дома и сопровождаем Мишель Обаму в поездках по всей стране.«Перед первой леди Америка предстает без прикрас.
Николай Некрасов — одна из самых сложных фигур в истории русской литературы. Одни ставили его стихи выше пушкинских, другие считали их «непоэтическими». Автор «народных поэм» и стихотворных фельетонов, «Поэта и гражданина» и оды в честь генерала Муравьева-«вешателя» был кумиром нескольких поколений читателей и объектом постоянных подозрений в лицемерии. «Певец народного горя», писавший о мужиках, солдатской матери, крестьянских детях, славивший подвижников, жертвовавших всем ради счастья ближнего, никогда не презирал «минутные блага»: по-крупному играл в карты, любил охоту, содержал французскую актрису, общался с министрами и придворными, знал толк в гастрономии.
Непокорный вольнодумец, презревший легкий путь к успеху, Клод Дебюсси на протяжении всей жизни (1862–1918) подвергался самой жесткой критике. Композитор постоянно искал новые гармонии и ритмы, стремился посредством музыки выразить ощущения и образы. Большой почитатель импрессионистов, он черпал вдохновение в искусстве и литературе, кроме того, его не оставляла равнодушным восточная и испанская музыка. В своих произведениях он сумел освободиться от романтической традиции и влияния музыкального наследия Вагнера, произвел революционный переворот во французской музыке и занял особое место среди французских композиторов.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.