Пространства и смыслы - [9]

Тем, что ийадиты пришли в Ирак в разное время и разными путями, можно объяснить и их расселение в двух далёких друг от друга областях — между Хирой и Убуллой и около Айн Убага. Можно ли связать эти миграции с местами расселения? Хишам ал-Калби (со ссылкой на аш-Шарки Ибн ал-Катами (ум. 767 или 772) и в передаче Абу-л-Фараджа ал-Исфахани) и Ибн Шабба (в передаче ал-Бакри) сообщают, что владения ийадитов простирались от Казимы до Барика и ал-Хаварнака, т. е. дворцов Хиры (включая область Синдада)[65]. Из упоминаний о Казиме можно заключить, что речь идёт об ийадитах, пришедших из области Бахрейна. Те, кто пришёл через ас-Са’лабиййю и Зубалу, кажется, присоединились к ним. Это видно из того, что, согласно рассказу ал-Бакри, впоследствии они вторглись в Савад и достигли Джаббула[66] — поселения между Васитом и ан-Ну’маниййей[67], в одном переходе от последней[68]. Если упоминание о Джаббуле верно хотя бы в части направления походов (об этом см. ниже), едва ли они совершались из области Айн Убага: для этого ийадитам пришлось бы пройти очень долгий путь, в том числе и по владениям Сасанидов, что маловероятно. Ийадиты, пришедшие через ас-Са’лабиййю и Зубалу, ходили в набеги скорее из областей южного течения Евфрата, где расселились те, кто явился из области Бахрейна.

Как тогда объяснить появление ийадитов в Айн Убаге? Согласно сказаниям, которые приводит ат-Табари, ийадиты Айн Убага воевали со знаменитым царём танухитов Джазимой и однажды похитили у него двух идолов. Оттуда же мы узнаём, что среди ийадитов жил Ади, отец Амра — основателя династии Лахмидов[69]. Упоминания этих исторических персонажей позволяет констатировать существование ийадитской общины в Айн Убаге уже в первой половине III в.; возможно, она была там и ранее. За неимением других сведений можно предполагать, что у Айн Убага поселились те ийадиты, которые пришли вместе с танухитами, но затем двинулись вверх по течению Евфрата — по собственной воле или под давлением Сасанидов. Возможно, к ним присоединились некоторые ийадиты, пришедшие через ас-Са’лабиййю и Зубалу.

Из двух общин более многочисленной и сильной была, видимо, та, которая жила между Хирой и областью Бахрейна; мы будем далее именовать её «синдадской». Она имела широко известное среди доисламских арабов святилище, что само по себе указывает на устойчивый характер поселения. В эту общину вошли ийадиты самое меньшее двух волн переселений. Ибн Шабба, слова которого известны в передаче ал-Бакри, сообщает, что основная масса (джумхур, جمهور — Прим. сост.) ийадитов поселилась именно в области Синдада[70]. В нескольких источниках мы находим пересказ известия Хишама ал-Калби о синдадских ийадитах; сообщается, что они были сильны и многочисленны, никому не платили дани[71]. Именно к ним, вероятно, относится стих Абу Ду’ада, дошедший до нас в таком виде:

Именем Аллаха спрашиваю я Вас, люди:

Есть ли среди вас тот, кто прежде всякого [иного] достоин славы,

Кроме [сынов] Ийада, сына Низара, сына Маадда?

[Они совершили] подвиги, у них шатры, они многочисленны.

Никогда ни один царь не принуждал их что-либо делать[72].

Могла ли такая вольница существовать совсем рядом с сасанидскими владениями? Представляется, что ийадиты признавали верховную власть Сасанидов. Это видно по рассказам о знаменитом поэте доисламской эпохи Имру-л-Кайсе, принадлежавшем к царскому роду киндитов. Примерно в 20–30-е гг. VI в. против Имру-л-Кайса выступил противник киндитов — лахмидский царь ал-Мунзир III (512/513554). Имру-л-Кайс бежал от него и, по некоторым сведениям, какое-то время укрывался у Са’да Ибн ад-Дабаба ал-Ийади, которого Абу-л-Фарадж ал-Исфахани называет саййид-ом (т. е. вождём, предводителем) своего народа (ийадитов), а ал-Йа’куби — наместником сасанидского царя над одной из областей Ирака[73]. Если сравнить эти известия, мы получаем решение проблемы. Предводитель синдадских ийадитов признавал верховную власть Сасанидов и, подобно лахмидскому царю, считался их наместником. Это позволяет объяснить и слова о независимости ийадитов. Их саййид не подчинялся лахмидскому царю; оба были наместниками Сасанидов. Поэтому ийадиты могли гордиться тем, что, в отличие от многих других арабов, не признают власти Лахмидов, которые в сасанидском официозе носили титул «царей арабов».

Наши сведения об отношениях ийадитов и Лахмидов сводятся к двум сильно различающимся между собой передачам одного и того же сообщения Хишама ал-Калби у Абу-ль-Фараджа ал-Исфахани и ал-Бакри. У первого из них мы читаем: ва лам йазалу йугируна ала ахали-хим мин ард ас-Савад ва йагзуна мулук ал Наср, т. е. они (ийадиты. — Д. М.) непрестанно нападали на своих соседей из земли Савада и совершали набеги против царей из рода Насра (Лахмидов. — Д. М.)[74]. У ал-Бакри так: ва бакийат хуналак тугиру ман йали-ха мин ахл ал-бавади ва тагзу ма’а мулук ал Наср (и они оставались там, нападая на живших по соседству с ними обитателей пустынных областей и ходя в набеги вместе с царями из рода Насра)[75]. В первой передаче ийадиты выступают как противники Лахмидов, а во второй — как их союзники. Сделать выбор в пользу одного из текстов трудно. Источники не сохранили известий ни о войнах между ийадитами и Лахмидами, ни об их совместных походах. Если основываться на историческом контексте, отношения между Лахмидами и ийадитами следует охарактеризовать скорее как дружественные. Например, в конце V — начале VI в. против Лахмидов выступили киндиты, тогда ещё подчинявшиеся правителям объединённой державы Химьяра и Сабы (Йемен). Киндиты привлекли на свою сторону арабов из аднанитского племенного объединения Бану Бакр Ибн Ваил (бакритов) и вместе с ними нанесли несколько сильных ударов по Лахмидам, которые на какое-то время даже потеряли свою столицу — Хиру. Будь ийадиты врагами Лахмидов, события должны были бы разворачиваться примерно так. Ийадиты тоже выступили бы против Лахмидов, а ал-Мунзир III, победив киндитов, наверняка нанёс бы ответный удар. Но ничего подобного в источниках мы не находим.