Просто любовь - [100]

– Я не знала, сколько еще ударов смогу вынести, – продолжала она напряженным голосом. – Сперва, Альберт. Потом беременность. Затем мое увольнение маркизой Холлмер – матерью Альберта. Потом мои родители от меня отвернулись. И, наконец, предательство. Ты не представляешь, как это было ужасно, Сиднем. Я любила Генри всем сердцем. А Сара была моей любимой сестрой. Мы доверяли друг другу все свои надежды и мечты. Она знала, что я к нему чувствую.

Она прижалась лицом к его плечу. Сид повернулся, поцеловал ее в макушку и понял, что она плачет. Он прижал ее еще крепче, как всего два дня назад Энн обнимала его. Он не пытался заговорить с ней. Что он мог сказать?

Наконец она затихла.

– Тебя не удивляет то, – спросила Энн, – что я так и не вернулась домой?

– Нет.

– Моя мать пишет мне каждое рождество и каждый день рождения. Она никогда не рассказывает ничего важного, и ни разу не упоминала Дэвида, хотя когда я пишу ей, то рассказываю о нем все.

– Но она все-таки пишет, – заметил он.

– Да.

– Я скажу тебе, что бы я сделал, – сказал Сид, снова целуя ее волосы, – если бы Альберт Мор был все еще жив. Я нашел бы его и отрывал бы ему конечность за конечностью, даже, несмотря на то, что у меня всего одна рука.

Она сдавленно хихикнула.

– Вот как? – спросила она. – В самом деле? Мне почти жаль его. Почти.

Несколько секунд они лежали молча.

– О чем я никогда не могу думать спокойно, – призналась Энн, – так это о том, что Дэвид – его сын. Он даже выглядит как он. Я очень стараюсь этого не замечать. Я даже не знала, что готова признать это вслух, пока слова не вырвались сами. Он так похож на него.

– Но Дэвид – не Альберт, – сказал Сиднем. – Я – не мой отец, Энн, а ты – не твоя мать. Мы совсем другие, даже если наследственность порой сказывается на внешности. Дэвид – это Дэвид. Он не похож даже на тебя.

Она вздохнула.

– Как погиб Альберт Мор? Помимо того факта, что он утонул?

– Ох, – он слышал, как Энн прерывисто вздохнула. – Я уже была беременна и жила в деревне. Однажды вечером леди Частити Мор зашла ко мне и сообщила, что Альберт и Джошуа поплыли рыбачить. Джошуа, по всей видимости, поссорился с ним из-за того, что случилось. Но леди Частити, сестра Альберта, собиралась пойти на пристань, чтобы дождаться их возвращения. Она узнала правду – от Пруденс, надо полагать. Она взяла с собой пистолет. А я пошла за ней.

– Его застрелили? – спросил Сиднем.

– Нет, – ответила она. – Когда лодка вернулась, Джошуа сидел на веслах, а Альберт плыл рядом. По всей видимости, он спрыгнул, когда Джошуа пригрозил ему. Джошуа, так и не заметив нас, развернулся и уплыл прочь, убедившись, что Альберт без труда выберется на берег, но леди Частити подняла пистолет и не позволила Альберту выйти на сушу, пока он не пообещает признаться во всем отцу и навсегда уехать. Он посмеялся над ней и уплыл. Ночью была гроза. Он так и не вернулся. Тело его обнаружили позднее.

– Ох, – вздохнул Сиднем.

Иногда казалось, что справедливость все-таки существует.

Какое-то время они лежали в тишине.

– Я разорву Генри Арнольда на части, если хочешь, – сказал он, наконец. – Что скажешь?

– О, нет. – Энн тихо засмеялась и коснулась его лица – изуродованной стороны – ладонью. – Нет, Сиднем. Я давно перестала его ненавидеть.

– И любить тоже перестала? – мягко спросил он.

Она откинула голову и поглядела на него. Щеки ее залились краской, глаза покраснели: она была очаровательна.

– О, да, – сказала она. – Да, перестала. И теперь я рада, что у него не хватило смелости стать на мою сторону. Если бы он сделал это, то не было бы тебя.

– А это было бы так плохо?

– Да. – Она легко пробежалась пальцами по его щеке. – Да, плохо.

И повернулась на бок, чтобы поцеловать его в губы. Сид почувствовал, как его охватывает возбуждение.

– Это трудно понять, – сказала она, – но если бы всего плохого, что случилось с нами в жизни, не произошло, мы бы никогда не встретились. Мы не были бы сейчас здесь. Но ведь это так?

– Так, – отозвался он.

– Значит, оно того стоило? Пройти через все, через что нам довелось пройти, чтобы быть сейчас вместе?

Он не мог представить свою жизнь без Энн.

– Оно того стоило, – ответил он.

– Да, – сказала она, – да.

Она внимательно посмотрела на Сида.

– Займись со мной любовью.

Он ответил на ее взгляд, и Энн облизнула губы.

– Здесь так светло и тепло, – сказала она. – Кажется, что здесь так чисто. Я хочу снова почувствовать себя чистой. Не могу поверить, что не испытывала этого чувства целых десять лет. Как глупо, да? Я чувствую себя такой… запачканной.

– Ш-ш-ш, Энн. – Сид тоже перекатился на бок и прижался к ее губам своими. – Не расстраивайся.

– Займись со мной любовью. Сделай меня снова чистой. Пожалуйста, сделай.

– Энн, – прошептал он. – О, любимая.

– Но, может, ты не хочешь. Я была…

Его поцелуй заставил ее замолчать.

Она даже не подозревала, что чувствовала себя грязной. Обида, отвращение, несправедливость, боль были безжалостно задвинуты в дальний уголок ее души, ввиду необходимости жить дальше, вернуть себе чувство собственного достоинства, зарабатывать на жизнь и растить сына.

Она никогда ни с кем не говорила об этом. Никогда не позволяла себе даже думать об этом. Заставила себя забыть о своих страданиях. До сегодняшнего дня она никогда не плакала.