Прощай, гармонь! - [29]

Ноябрь 1964 года

ЧЕЛОВЕКУ ЧЕЛОВЕК…

Ветер отчаянно трепал голые ветви тополей. Туго натянутые растяжки радиоантенн тянули унылую песню зимней непогоди. Вдоль улицы, по-над заборами росли грязные сугробы. Снег, сорванный с недальних полей вместе с землей, ложился в сугробы накрепко, словно бы утрамбованный.

Комнатка телеграфа районной конторы связи была жарко натоплена. Огромная круглая отечь щедро источала тепло. Трубу недавно закрыли и в комнате чуть заметно пахло дымком. Не угаром, а именно дымком, уютно и вкусно.

Стены комнатки заклеены яркими, назойливыми плакатами. Плакаты учили жить. И тон их поучений был не советующий, а властный, как приказание: «Храните деньги в сберегательной кассе!», «Пользуйтесь услугами посылторга!», «Экономьте время, летайте на самолетах!»

Телеграфистка Соня Большакова, веснушчатая, тихая девушка с большими зелеными глазами, привыкла не замечать плакаты. Получая небольшую зарплату, Соня обходилась пока без сберегательной книжки, все необходимое покупала в сельском универмаге и не видела надобности экономить время, тратя при том кучу денег…

Соня дежурила в ночь. Дежурство самое обыкновенное, если не считать, что оно последнее в году и что телеграмм было значительно больше обычного. Уж так водится: можно год не писать товарищу и он примет молчание за должное, зная, что писать недосуг, что и отвечать-то будет некогда. Но не поздравить того же товарища с праздником нельзя, обидится. И люди лихорадочно припоминают, кому еще не послана открытка, по каким адресам нужно дать телеграммы. Люди торопливо заполняют стандартные бланки до удивления стандартными словами: поздравляю, желаю счастья.

Телеграфный аппарат постукивал уговаривающе, как верный друг: ничего, мол, поработаем, пусть веселятся, а мы привычные. Соня передавала телеграммы, не вдумываясь в смысл текстов: «Люблю, целую, до встречи…» Соня знала, что люди любят друг друга. Ну и что? Соню никто не любил. Иногда ей казалось, что и не полюбят вовсе.

Отстукав последнюю телеграмму, Соня поднялась со своего места и подошла к окну. Прислонившись лбом к холодному стеклу, она попыталась разглядеть, что делается на улице. Соня видела большой сугроб в палисаднике. Когда она шла на дежурство, этого сугроба еще не было. И еще она видела длинный одноэтажный дом парткома, там тоже светилось одно окно. «Кто же это?» — думала Соня.

Из-за угла парткома выкатилась машина. Забираясь на сугробы, она протыкала пиками света посеребренную летящим снегом пустоту ночного неба. «Кто едет в столь позднюю пору? — думала Соня. — Кто и куда?»

Машина, пробивая в снегу глубокую колею, добралась до почты и остановилась. Это оказался маленький вездеход с брезентовым верхом. Последнее, что успела заметить Соня: из машины вылез человек и направился к крыльцу.

Пропустив через открытую дверь клубы морозного пара, звуки лютующего снаружи ветра, в комнатку вошел мужчина в необъятном тулупе. Потопав, сбивая с валенок снег, он сбросил тулуп и подошел к окошечку в перегородке.

— Телеграмму отправить можно? — спросил он сиплым, простуженным голосом.

— Можно, — безразлично ответила девушка.

— Это хорошо, — сказал он спокойно. — А то до города меньше чем за час не добраться, к Новому году не успею… Пускай телеграмма вперед меня придет…

Клиент взял бланк и стал писать. Соне хотелось рассмотреть его, но ей было плохо видно лицо пришельца. Он низко склонился над столиком. Соня Видела только досиня выбритую щеку с глубокой складкой и лохматую бровь. Клиент что-то написал, задумался, зачеркнул и взял новый бланк.

Считая количество слов, Соня внезапно поймала себя на мысли, что послание это совсем не праздничное. В тексте не было обычных — поздравляю, целую… Текст стрелял неожиданностью: «В пути к тебе. Всегда в пути.»

— Это кому? — спросила Соня и, почувствовав неуместность вопроса, покраснела. Но клиент не рассердился. Он ответил просто, будто ожидал этого вопроса:

— Любимой женщине. Самой хорошей, если хотите…

Соня знала, что ведет себя до предела глупо, что нельзя больше ни о чем спрашивать, но все-таки спросила едва слышно:

— Это ваша жена?

Клиент посмотрел на телеграфистку внимательно и улыбнулся, спросив в свою очередь:

— А если не жена? Это плохо? Если просто человеку?

— Простите, пожалуйста, — пролепетала Соня, — я совсем не думала…

— Я понимаю, — ответил клиент, — не волнуйтесь… Скажите, лично вы много получили поздравлений?

— Я? — удивилась девушка. — Нет, мне некому писать. — Соня оправилась от смущения и сухо сказала: — Возьмите сдачу…

Последний клиент в уходящем году давно вышел из комнаты. Последняя телеграмма, почему-то взволновавшая девушку, была передана на городской телеграф. Соня представила, как ленту, выползающую из аппарата, наклеивают на бланк, как почтальон несет ее по адресу и как телеграмма оказывается в руках женщины. Какая она, эта женщина, которую любит человек, с глубокими складками в уголках рта? Обрадуется ли она такому посланию? Соне захотелось, чтобы женщина обрадовалась. Сама она чувствовала бы себя очень счастливой, если бы ей пришла такая телеграмма, если бы где-то о ней кто-нибудь сказал: самая хорошая…