Прощание с веком - [16]

Я уже в это время знал, что нахожусь на исследовании, и решил добиться его прекращения. Я обратился к доценту Первомайскому и рассказал ему обо всем, что знал об исследовании. Однако он оказался «крупным ученым» и решил, что от ультракоротких волн можно вылечиться в больнице…

Я подвергся самым изощренным пыткам операторов кибернетической машины: головные боли, воздействие на спинной мозг с потерей равновесия, воздействие на половой орган… Чтобы описать то, что я пережил (а в будущем это станет известно всем людям: я намерен написать книгу «Я обвиняю»), надо много страниц. Только мой характер и воля спасли меня от гибели. Не один раз я отказывался от пищи, не один раз хотел покончить с собой, хотя в условиях исследования это невозможно из-за управления организмом. Я превратился в мученика науки, в Иисуса Христа…» Эти отрывки говорят сами за себя, хотя я сознательно опустил наиболее душераздирающие места. Почему же письмо было адресовано именно мне? Дело в том, что оно — своеобразный читательский отклик:

«…Вы имеете прямое отношение к исследованию, об этом уже говорит Ваша очень хорошая брошюра («3аглянем в будущее — радиоэлектроника сегодня и завтра», Госполитиздат, 1957 — А.П.)… Она была сдана в печать 20 декабря 1956 года. Между прочим, дата почти совпадает с датой начала исследования… В вашей брошюре есть такая фраза: «если бы этот вопрос задал кто-нибудь 15 лет назад, его сочли бы за сумасшедшего» (имеются в виду возможности электронных машин играть в шахматы и т. д.).

Не странно ли, что Вы уехали в Новосибирск в 1956 году, а 23 августа 1957 года в 16 часов 15 минут я едва ли не был счастлив слышать Ваш голос по московскому радио… Не странным ли Вам покажется Ваше же поведение со стороны? Насколько мне известно, в Новосибирске нет такого устройства, а если бы там и велось исследование, то почему Вы там не выступали по радио? Зачем для этой цели ехать в Москву?» Здесь неизбежно небольшое отступление. В течение нескольких лет я регулярно выступал по центральному радио с передачами о науке. В студии на улице Качалова мне посчастливилось встречаться с замечательными дикторами — Ольгой Высоцкой, Эммануилом Тобиашем. Упомянутая в письме передача была прощальной, ее заранее записали на пленку…

Письмо заканчивалось своего рода рефератом «Исследование работы головного мозга, нервной деятельности, работы внутренних органов»:

«Исследование ведется с помощью радиоволн (УКВ), направляемых радиолокатором, и кибернетического устройства. В условиях исследования на расстоянии изучается мышление, производится регулирование нервной системы… Оно основано на электрических процессах, происходящих в головном мозгу и нервной системе человека. Смена зарядов приводит к образованию электромагнитного поля, которое распространяется к кибернетическому устройству со скоростью 300.000 км/сек… Между человеком и кибернетическим устройством существует обратная связь, в которую может вмешиваться оператор…»

Честное слово, не зря парню дали повышенную стипендию! Судите сами: грамотность, стилистика — почти безукоризненны. Ясность мысли, последовательность изложения, наконец, логика, хотя и весьма своеобразная — бесспорны. А человек — душевнобольной. Он страдает. Он презирает: «Я видел слабых, жестоких людей. Но таких, как операторы, не видел…» Он изверился в людях: «Я обращался в Академию наук СССР, к Несмеянову, Бардину, Топчиеву, ученому секретарю отделения технических наук академику Благонравову, к Векслеру и Вовси, Палладину и в лабораторию управляющих систем и машин, институт высшей нервной деятельности. Много писем я написал, но мне не верили».

От меня он требовал одного: прекратить исследование. Но я ничем не мог помочь, хотя испытывал к нему жалость и уважение. Он был, безусловно, интеллектуал, хотя и попавший в положение «вне игры». И это моя злосчастная брошюра «нажала на спусковой крючок», запустив в действие если не сам механизм болезни, то, по крайней мере, систему передач, давшую ей определенную, наполненную образньм содержанием форму! Все, о чем рассказывается в письме, в принципе возможно. Я говорю «в принципе», чтобы не подумали, будто мой корреспондент и впрямь подвергался какому-то исследованию. Ведь спросила же меня моя бывшая соседка, не устоявшая перед соблазном вскрыть и прочитать чужое письмо:

— За что же ты его так мучаешь?

Но деятельностью мозга на самом деле можно управлять — во имя зла либо во имя добра. Об этом подробно рассказывается в моих книгах «Неисчерпаемое в привычном» (Издательство «Советская Россия», 1973) и «Человек — Машина» (Западно-Сибирское книжное издательство, 1977), к которым отсылаю заинтересованного читателя.

Если бы я своевременно вспомнил о «письме сумасшедшего», то вряд ля бы написал для газеты «Советская Россия» статью «Тайны мозга». В статье говорилось о клинических опытах профессора физиологии йельского университета Хосе Дельгадо:

«Электроды из золота и платины могут десятилетиями находиться в мозгу, не причиняя беспокойства и не вызывая побочных явлений. С помощью микроминиатюрных радиопередатчиков и приемников можно регистрировать биотоки мозга на расстоянии. Возможна и обратная связь: при появлении тревожных сигналов, свидетельствующих, например, о приближении эпилептического припадка, на определенные микроэлектроды автоматически поступают электрические потенциалы, оказывающие тормозящее действие. Опасность припадка тем самым устраняется. Именно так по радиотелеметрическим каналам поступает в координационно-вычислительный центр информация с искусственного спутника Земли, а по каналам радиоуправления передаются на спутник команды, приводящие в действие ту или иную аппаратуру… Итак, «радиосвязь о мозгом» открывает пути к успешному лечению нервных и психических эаболеваний. Исследователь мозга находится сейчас лишь в самом начале пути, конечная цель которого — сделать человечество еще могущественнее».