Прощание с мирной жизнью - [97]
Да, все, что произошло, и многое из того, что должно было произойти в дальнейшем, вдруг стало для Адриенны ясным, туман рассеялся, все распуталось. Словно кто-то прикоснулся искусной рукой к сложному механизму и разложил его на простейшие составные части.
Этот образ не оставлял Адриенну все время, пока она стояла на передней площадке и следила за четкими, уверенными движениями вагоновожатого. Центр города приближался. Волна стыда и умиления залила Адриенну при мысли, что сейчас она встретится с родителями, но в то же время ее не оставляло чувство радостного, победного облегчения.
XIV
Александр чувствовал себя посвежевшим после несколько более длительного, чем обычно, душа; он лежал в своей большой ванной комнате на специально для данной цели сделанной скамье, и Ябурек массировал его покрасневшее от прохладной воды тело.
Возвращаясь домой после более или менее длительного отсутствия, Александр каждый раз наслаждался привычным утренним церемониалом; так было и сегодня. Ябурек, по-видимому, тоже исполнял обязанности массажиста с удовольствием, о чем явно свидетельствовала та торжественность, с которой он работал.
Пока он растирал икры, ляжки и руки, оба молчали, но, согласно некоему неписаному закону, как только очередь доходила до спины, начинался разговор. Беседу заводил Александр. Для начала он вздохнул с удовольствием и, само собой разумеется, выразил свою радость по поводу того, что опять дома, что лежит на своей «гладильной доске» и чувствует прикосновение искусных рук Ябурека. После этого Александр прервал свои излияния и попросил Ябурека еще раз как следует помять спину между лопатками.
— Покрепче, покрепче, не так, как в Вене, там не умеют!
Это всегда служило переходом к безобидным сетованиям на то, что Вена с каждым годом все меньше и меньше похожа на Вену доброго старого времени, но все же Вена всегда остается Веной, и в следующий раз обязательно надо будет взять с собой Ябурека, чтобы тот мог еще раз поздороваться с башней св. Стефана, которая, к счастью, сейчас, как и раньше, взирает на своих венцев.
На это потомок кёниггрецского канонира ответил, соблюдая правила игры:
— Покорно благодарю, но я все еще не могу пережить разочарование, которое испытал в свою последнюю поездку в Вену, шесть лет тому назад.
Александр, разумеется, знал причину разочарования Ябурека, но настаивал на том, чтобы тот снова рассказал об этом, и Ябурек давал волю своим жалобам.
— В тот год я приноровил свой отпуск к восемнадцатому августа, чтобы попасть на императорский парад на площади Шмельц в Вене. А император на параде не присутствовал. Даже престолонаследника не было.
Александр пытался его утешить.
— Императору, вероятно, нездоровилось. Когда человеку под восемьдесят, он не всегда может сесть в седло. Даже чтобы присутствовать на параде в день своего рождения. Еще удивительно, каким молодцом он держится. Конечно, он — император, и при нем состоит целая куча людей, которые заботятся о его здоровье и по возможности оберегают от неприятностей, но, в сущности, жизнь у него весьма некомфортабельная. Знаете, Ябурек, у него нет даже настоящей ванной комнаты, и лейб-камердинер наливает ему горячую воду ведром. В конце концов я могу понять, что он не выносит автомобиля и машинописных бумаг, но как можно упорно возражать против современной ванны с душем, вроде нашей, или против мохнатой перчатки для растирания… Ах, Ябурек, пожалуйста, разотрите получше поясницу; про поясницу мы всегда забываем, нет, не здесь, чуть повыше и левей, ага, вот так, спасибо! Да, мне такой консерватизм непонятен, но, вероятно, старик думает: «Если переменюсь я, тогда вообще не будет удержу, а потом — сейчас уж и не стоит!» Правда, еще двадцать лет тому назад мы крепко держались того же правила, и, кто знает, возможно, и еще двадцать лет проживем, как жили, и катастрофа произойдет тогда, когда мы с вами, Ябурек, уже давно будем лежать в земле? Вот тогда мы посмеемся, как по-вашему?
