Прощание с детством - [116]
— Ты врешь! — крикнула Оля и на глазах ее выступили слезы. Она склонила голову, чтобы спрятаться за волосами, чтобы Рита не видела, как изменилось ее лицо, как дрожат ее губы.
— Нет, что ты, — рассмеялась Рита, — ты думаешь, я отца своего не знаю?
Она прекрасно знает, видит насквозь. И его, и каждого из них, гадких, грязных безликих людей в этом царстве сизых теней. Нужно заканчивать с этим подобием жизни. Нужно бежать, выбираться. Иначе затянет, задушит…
Спасаться бегством.
— Дурак! Идиот! — никогда в жизни Миша не кричал так сильно, никогда в жизни его лицо так не искажалось гневом. Он покраснел, как будто его голова сейчас взорвется. Но он был живым. Живым! Абсолютно живым! Не тенью, не призраком человека, которым был прежде, а собой. То, что он надрывался, проклиная Сашу не имело значения. Куда важнее — он выбрался из серой оболочки своего кокона и снова дышал, снова чувствовал.
— Что ты натворил!? — уже тише проговорил он, стал расхаживать туда-сюда. Саша сидел на лавочке перед ним и вертел в пальцах сигарету, которую все не решался зажечь. Он думал: нужно бросать. Эти сигареты напоминают о ней. Впрочем, сейчас все о ней напоминает. И будет напоминать, а забывать он не хотел. Он верил, что они еще будут вместе. Но не сейчас… Когда-нибудь потом.
— А что я натворил? — переспросил он.
— Ты бросил ее! Ты! — пыхтел Миша, поправляя свои очки, от волнения, сползавшие с носа.
— Ну, ты же этого хотел, — равнодушно откликнулся Саша. Миша присел рядом с ним на корточки и вцепился себе в волосы.
— Дурак! — взвыл он, — какой ты дурак. Я же люблю ее. Если она счастлива с тобой, то пусть, главное, что счастлива… Ты же причинил ей боль.
Саша вздохнул. Это он знал и без Миши. Солнце слепило ему глаза, и в голове проскользнула каверзная мысль, что сегодняшний день слишком светлый и яркий, для собственной казни. Он вставил сигарету в рот и чиркнул зажигалкой, но ничего не произошло, потому что в ней закончился газ. Слова друга обожгли его. Он начинал злиться. Какого черта тогда Миша устраивал все эти гадкие нелицеприятные сцены, бросался словами, если главным для него было счастье Риты? Откуда такое убеждение, что она обязательно, всенепременно должна принадлежать ему, не имея права на свою собственную жизнь, свои собственные чувства? Любовь — это не клетка, в которой заперты двое.
Эгоист. Невыносимый эгоист. Двинуть бы ему промеж глаз!
Но он же… не лучше. Сбежал из дому со своей подружкой, не подумав о родителях, не подумав о лучшем друге. Просто потому что решил, что может вырвать из жадных рук судьбы хоть немного счастья для себя. Да и с Ритой он поступил нехорошо. Просто сбежал от проблемы, вместо того, чтобы решить ее. Пустил все на самотек. Будь, как будет. Но он так устал решать проблемы вселенского масштаба! Почему всегда нужно чем-то жертвовать, причинять боль кому-то близкому, чтобы спасти другого важного тебе человека? Или жертвовать собой.
— Теперь Рита больше не стоит между нами, — железным голосом выдал Саша, сломал сигарету напополам и зачем-то высыпал табак себе на ладонь.
Миша молчал.
— Мир? — спросил Саша, уставший от этой затянувшейся сцены. Он попробовал вдохнуть табак носом, читал где-то, что так делают, но сам пожалел об этом.
— Мир, — признал Миша и поднялся. Они вместе пошли по дорожке вдоль дома, не задумываясь о том, куда они идут. В этом дворе прошло их детство. Здесь же они познакомились, еще до школы. Мечтали, выдумывали, верили. Доверяли друг другу все секреты и тайны. Кроме…
— Я хочу рассказать тебе одну историю, — сказал Саша, — ты не против? — Миша потерянно кивнул и поправил очки на своем лице, — ну… — он не знал, как начать, но нужно было что-то придумать, ведь первые слова всегда самые важные, — жил-был один мальчик. Он имел плохое здоровье и все время болел. Сквозняк — и уже простуда. А стоило ему выйти на улицу в не застегнутой куртке, он сразу же заработал воспаление легких и попал в больницу. В этой больнице в тот год работал один человек, не очень хороший человек. Он очень любил маленьких мальчиков, не обошел вниманием и этого. Все боялись его, потому что он главным врачом в этой больнице и угрожал всем, кто хотел ему помешать или пытался ему противиться. Но кто-то все-таки рассказал. Этого человека судили и наказали за то, что он сделал, хотя лучше его жертвам от этого не стало. На какое-то время мальчик замкнулся в себе, перестал разговаривать и реагировать на окружающий мир. Его мама и папа очень тяжело переживали это, но все свои силы вкладывали в попытки вернуть его к жизни. И он ожил. А они — нет. Они стали умирать, медленно, изнутри…
— Саш, — перебил его, все это время хмурившийся Миша, — что это значит? Зачем ты рассказываешь мне это?
— Не знаю, — пожал плечами Саша и тяжело вздохнул, — может быть потому, что я слишком долго молчал об этом…
Они остановились. Саша задрал голову и посмотрел в голубую небесную бездну, отразившуюся в его глазах, оттого ставших ярче. А Миша неотрывно и напряжённо глядел на друга, ожидая продолжения или объяснений. Им в лица дул прохладный, совсем не весенний ветер, заставлявший прятать руки в карманы и кутаться в куртки.
Ульяна потеряла память, попав в страшную автокатастрофу, где выжить ей удалось чудом.Она не помнит о себе ничего, кроме того, что рассказали ей ее близкие люди. Она не знает кто она. Она убеждена, что все кругом говорят ей неправду. Все чаще ей начинает казаться, что раньше у нее было совсем другое прошлое, которое просто скрыли от нее.Вместе со своим мужем Богданом она уезжает в маленький коттеджный поселок на берегу Балтийского моря.Это объятое тишиной и покинутое людьми место, как нельзя лучше подходит для реабилитации Ульяны после ряда тяжелых операций.Или, быть может, для прыжка в мрачный пугающий омут своей собственной памяти, где скрыты ответы на все ее вопросы, а вместе с ними — леденящая душу правда.
В маленьком провинциальном городке на берегу мрачного холодного моря живут две сестры — Наташа и Люся, никогда не знавшие своего отца и рано потерявшие мать. Они смело противостоят ударам судьбы и берегут друг друга.Так продолжается до тех пор, пока в их маленький хрупкий мир не врывается незваный гость; пришедший, чтобы все разрушить.Между сестрами встает мужчина, любовь к которому погубит одну из них.Мужчина, которого погубит любовь к одной из них.
Школьники отправляются на летнюю отработку, так это называлось в конце 70-х, начале 80-х, о ужас, уже прошлого века. Но вместо картошки, прополки и прочих сельских радостей попадают на розовые плантации, сбор цветков, которые станут розовым маслом. В этом антураже и происходит, такое, для каждого поколения неизбежное — первый поцелуй, танцы, влюбленности. Такое, казалось бы, одинаковое для всех, но все же всякий раз и для каждого в чем-то уникальное.
Кира живет одна, в небольшом южном городе, и спокойная жизнь, в которой — регулярные звонки взрослой дочери, забота о двух котах, и главное — неспешные ежедневные одинокие прогулки, совершенно ее устраивает. Но именно плавное течение новой жизни, с ее неторопливой свободой, которая позволяет Кире пристальнее вглядываться в окружающее, замечая все больше мелких подробностей, вдруг начинает менять все вокруг, возвращая и материализуя давным-давно забытое прошлое. Вернее, один его ужасный период, страшные вещи, что случились с маленькой Кирой в ее шестнадцать лет.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.