Прощание с детством - [118]
Кеша сдержанно улыбнулся старой женщине, подойди поближе.
— Здравствуйте, — выдавил из себя он, как мог дружелюбно.
— Здравствуй, милок, — ответила бабушка Лиды и взяла девочку за руку, как это бывало всегда. Кеша пребывал в некоторой растерянности. Лида снова уплывала из его поля зрения.
— Как ваше здоровье? — вдруг спросил Кеша, поражаясь тому, что нашел в себе силы говорить со старой женщиной. Ее морщинистое, искаженное уродством лицо расплылось в гримасе добродушной и ласковой улыбки. «Давненько же мне не задавали этот вопрос!» — прочитал он в одном-единственном здоровом глазе.
— Хорошо, милок.
— Можно я провожу вас до дома? — пролепетал Кеша. Лида поглядывала на него удивленно и испуганно, ее темные звериные глазки блестели из-под длинной челки недоверием и опасливостью. Что это он задумал? Едва ли что-то хорошее. Но Лида не могла препятствовать воле бабушки, которая была не против.
На улицах города пахло весной. Все вокруг цвело и пело, готовое беспечно радоваться жизни до прихода новой осени.
Лида жила в старом сталинском доме, таких в этом районе было всего несколько. У подъезда росла высокая старая ветла, ветки которой скрывали от солнечных лучей большинство окон, выходивших на эту сторону. На ветле висели почки, напоминавшие длинных пушистых зеленых червяков, и Кеша вспомнил, что в детстве очень любил собирать их, чтобы пугать одноклассниц. Они с другими мальчишками все время подкидывали такие сюрпризы в чьи-то портфели, а потом упивались поднятым визгом и шумом. Кеша так ясно вспомнил это сейчас!
— Не хочешь ли зайти на чай, милок? — пригласила его уродливая, но добрая женщина. Кеша старался без смущения смотреть ей в лицо и даже не боятся этого ее «стеклянного» глаза. Он кивнул.
В квартире было светло, чисто и очень уютно. Он никогда не видел таких уютных домов и сразу же решил, что хотел бы остаться здесь навсегда. Всюду стояли цветы, висели картины, на книжных полках расположились разные статуэтки — не дорогие, но со вкусом. Жили Ивановы бедно, это чувствовалось, не смотря на всю ухоженность.
В одной из комнат Кеша остановился около красивого морского пейзажа, вставленного в самодельную рамочку. Некоторое время он задумчиво любовался этой картиной, как будто бы ощущая на своей коже соленые капли. Художник так точно передал чувства человека, стоящего на берегу, на скользких камнях, возле волн, разбивающихся об изъеденный водой берег. Кеша как будто оказался там — все исчезло. И его воспоминания, и комната… Вернуться в реальность его заставила незаметно и неслышно вошедшая Лида. Она остановилась в нескольких шагах от него, опершись плечом на стену.
— Кто это нарисовал?
— Я… — очень тихо ответила девочка.
Кеша очень плохо разбирался в живописи и в искусстве вообще, но чутье подсказывало ему, что это действительно стоящая работа. По-любому она стоящая, только потому, что ее нарисовала она!
— Это так здорово… — обронил Кеша, хотя хотел в начале сказать «это гениально». Тогда он вспомнил про сирень, которую все это время прижимал к своей груди. Она помялась и облетела, но все равно благоухала так, что аромат распространялся в каждый уголок небольшой комнаты.
— Возьми… это тебе, — он протянул цветы совсем смутившейся девочке. Она неуверенно приняла этот подарок, спряталась за ним и отвела взгляд темных глаз. Как же ему хотелось сейчас просто посмотреть в них, попытаться увидеть там, что она чувствует.
На кухне засвистел чайник и послышался скрипучий голос Лидиной бабушки:
— Пойдемте к столу, детишки.
— Идем, бабушка, — слабым голоском откликнулась Лида и поспешно убежала. Лишь бы только не оставаться с ним наедине. Но Кеша ничуть не был этим огорчен, теперь он был твердо уверен в том, что все еще будет хорошо.
— Все будет хорошо…
Соню уже начинало тошнить от этих слов, слишком уж часто они произносились окружавшими ее людьми. Она валялась в постели, отходя после передозировки и промывания желудка и со скучающим видом выслушивала все, что говорили все, кто пришел ее поддержать. Очередные родственники были выставлены за дверь и к ней снова заглянули родители. Они старательно изображали идеальную семью, которой не являлись уже давно.
— Сонечка… девочка моя! Это мы виноваты! — причитала мать и заливалась слезами. Отец утешал ее, обнимая за плечи. Соне тошно было смотреть на эту фальшь и она отвернулась к окну, за которым росло большое раскидистое дерево, ветки которого скрылись за густой шапкой листвы. Как хотелось ей сейчас выбежать на улицу, подставить лицо солнцу, раскинуть руки и взлететь подальше от больничных стен в бездонное синее небо.
Сколько она пробудет здесь? Из разговоров сестер Соня выхватила только самые неутешительные прогнозы. Скоро ее переведут в реабилитационный центр и будут лечить от зависимости. Сколько, сколько времени? Всю весну? Все лето… Всю осень?
— Пожалуйста… — Соня вцепилась в руку матери своими слабыми пальцами с зеленоватой кожей, — не запирайте меня здесь… я не буду принимать наркотики больше, правда…
Родители понимающе закивали, но в глазах их она прочитала ответ полностью противоположный. Она останется здесь еще надолго.
Ульяна потеряла память, попав в страшную автокатастрофу, где выжить ей удалось чудом.Она не помнит о себе ничего, кроме того, что рассказали ей ее близкие люди. Она не знает кто она. Она убеждена, что все кругом говорят ей неправду. Все чаще ей начинает казаться, что раньше у нее было совсем другое прошлое, которое просто скрыли от нее.Вместе со своим мужем Богданом она уезжает в маленький коттеджный поселок на берегу Балтийского моря.Это объятое тишиной и покинутое людьми место, как нельзя лучше подходит для реабилитации Ульяны после ряда тяжелых операций.Или, быть может, для прыжка в мрачный пугающий омут своей собственной памяти, где скрыты ответы на все ее вопросы, а вместе с ними — леденящая душу правда.
В маленьком провинциальном городке на берегу мрачного холодного моря живут две сестры — Наташа и Люся, никогда не знавшие своего отца и рано потерявшие мать. Они смело противостоят ударам судьбы и берегут друг друга.Так продолжается до тех пор, пока в их маленький хрупкий мир не врывается незваный гость; пришедший, чтобы все разрушить.Между сестрами встает мужчина, любовь к которому погубит одну из них.Мужчина, которого погубит любовь к одной из них.
Школьники отправляются на летнюю отработку, так это называлось в конце 70-х, начале 80-х, о ужас, уже прошлого века. Но вместо картошки, прополки и прочих сельских радостей попадают на розовые плантации, сбор цветков, которые станут розовым маслом. В этом антураже и происходит, такое, для каждого поколения неизбежное — первый поцелуй, танцы, влюбленности. Такое, казалось бы, одинаковое для всех, но все же всякий раз и для каждого в чем-то уникальное.
Кира живет одна, в небольшом южном городе, и спокойная жизнь, в которой — регулярные звонки взрослой дочери, забота о двух котах, и главное — неспешные ежедневные одинокие прогулки, совершенно ее устраивает. Но именно плавное течение новой жизни, с ее неторопливой свободой, которая позволяет Кире пристальнее вглядываться в окружающее, замечая все больше мелких подробностей, вдруг начинает менять все вокруг, возвращая и материализуя давным-давно забытое прошлое. Вернее, один его ужасный период, страшные вещи, что случились с маленькой Кирой в ее шестнадцать лет.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.