Прощание с детством - [115]
— Мы не спали, — сказала Рита, внимательно наблюдая за реакцией своей собутыльницы. Как ни странно, Оля ничуть не удивилась. Нахмурилась, пробормотала что-то одними губами и осушила свою рюмку с удивительно невозмутимым видом. Рита догадывалась, что Оля сейчас думает что-то плохое и, скорее всего, про Сашу.
Рита выпила водки, чтобы как-то отвлечься от нарастающего желания схватить Олю за волосы и побить головой об стол, расквасить ей ее красивое, но уже такое помятое лицо с потекшей косметикой.
— У него на лбу написано, что он педик, — выдала после некоторого молчания Оля. Рита заскрежетала зубами.
— Сучка, — прошипела она и сделала то, что давно собиралась, но к своему величайшему удивлению, она встретила отчаянное сопротивление с Олиной стороны. Они сцепились, сползли на пол, выдирая друг другу волосы и нанося не по-женски сильные удары. Рита никогда в жизни не лупила никого так исступленно, так яростно, так безумно. Как будто Оля была виновата во всех ее злоключениях, как будто Саша ушел от нее именно из-за этой безмозглой шлюхи.
— Не смей говорить так о нем, не смей! — шептала Рита, осыпая Олю такой бранью, которой она от себя никогда не ждала, которая казалась ей слишком грязной, чтобы вообще произносить такое в слух. Но она произносила и даже кричала. Оля отвечала ей тем же и не меньшей агрессией.
— Слушаюсь и повинуюсь, моя королева, — противно хихикая, бросила бывшая фрейлина. Они перестали бить друг друга, замерли на мгновение, отчаянно и безумно глядя друг другу в глаза, неотрывными, звериными взглядами. Они обе дышали судорожно, тяжело и часто, как после долгого бега. В голове стучало «Разорвать. Уничтожить. Растоптать». Оля лежала на полу с какой-то сумасшедшей дикой улыбкой, разметав вокруг давно нечесаные и немытые темные пряди волос, свалявшиеся от их бурного времяпровождения. Ее красота померкла, выцвела, стала какой-то ненатуральной и мертвой, но все равно притягивала к себе. Рита поймала себя на том, что не может противостоять этому притяжению. Она поддалась, за волосы рванула Олю к себе, поцеловала в губы, пробуя их на вкус, такие ли они сладкие, какими кажутся. Ее обожгла горечь водки, горечь чужой боли, но она не намерена была останавливаться. Убиваешь, так убивай. Не к чему поддаваться запоздало нахлынувшей жалости.
Рита оглядела кухню в поисках чего-то подходящего, но взгляд ее не на чем не остановился. Плевать. Она набросилась на Олю в новом порыве, не менее яростном, чем тот, подвластные которому, они так отчаянно колотили друг друга некоторое время назад. Оля не сопротивлялась. В ее затуманенных глазах читались любопытство и одновременно равнодушие. Ее забавляло происходящее, но в тоже время ей было глубоко безразлично все происходящее с ней. Она не получала удовольствия, только делала вид. Она даже уже не ненавидела свою королеву. Под руками Риты билась пустота, обжигавшая холодом отчуждения. Это был уже не человек. Только оболочка. Только иллюзия. И Рите не хотелось думать, что именно сделало ее фрейлиной такой.
Она испугалась, что тоже станет такой. Мертвой. Не выдержит своей боли, сломается, как тростинка на ветру, опустит руки и бросится в омут. Она уже начинала свое погружение.
Через какое-то время они сидели рядом на полу, друг на друга не глядя, друг к другу, не притрагиваясь. Оля сиротливо одергивала юбку, едва прикрывавшую резинки чулков. На ней не было белья, но это ее ничуть не смущало. Ее вообще ничего не смущало.
— Ты трахаешься не хуже своего папаши, — со знанием дела сделала она Рите своеобразный комплимент. Королева никак не отреагировала на ее слова, они донеслись до нее как через толщу темной мутной воды. Долгое время они молчали, потом до Риты запоздало дошло.
— Что ты сказала? — переспросила девушка.
— А, ты не знаешь? — сделала вид, что удивилась Оля и потом демонстративно хлопнула себя по лбу и прикинулась расстроенной, — я совсем забыла тебе рассказать, — Оля на мгновение ожила, в ее глазах Рита прочитала ликование и злорадство, — была у меня тут интрижка с твоим отцом…
— Что… — обронила Рита. Ее как будто ударили тяжелым предметом по голове. Кухня поплыла перед глазами, вместе с помятым Олиным лицом.
Грязь… гадкая душная грязь… кругом одна грязь. На улице, в душах ее «подданных», даже родители ее выкупались в грязи. Весь мир омерзителен, он отравлен, он гниет. Нет ничего святого, прекрасного, чистого. И ее чертового чистого Сашу обляпали гадкие прикосновения судьбы. И в душу ей они забрались и теперь хозяйничали там, как она некоторое время назад хозяйничала в Олином теле.
Отец ведь знал, знал, что Оля ее подруга! Как глупо было полагать, что такое обстоятельство его остановит, что его что-то вообще остановит. Похотливая тварь. Как и все они. Как и она.
И мать… хороша. Со своим Богданом.
Но Рита вдруг вцепилась в эту мысль. Она поняла, что любовник матери — билет в другой мир, прочь из этого болота, прочь из этого безрадостного маленького города, где нельзя жить, где можно только прозябать.
— Ты думала, что ты удивишь меня этим? — спросила Рита, собравшись с мыслями, улыбнулась, как могла насмешливо, — он любит таких, как ты. Помоложе и поглупее…
Ульяна потеряла память, попав в страшную автокатастрофу, где выжить ей удалось чудом.Она не помнит о себе ничего, кроме того, что рассказали ей ее близкие люди. Она не знает кто она. Она убеждена, что все кругом говорят ей неправду. Все чаще ей начинает казаться, что раньше у нее было совсем другое прошлое, которое просто скрыли от нее.Вместе со своим мужем Богданом она уезжает в маленький коттеджный поселок на берегу Балтийского моря.Это объятое тишиной и покинутое людьми место, как нельзя лучше подходит для реабилитации Ульяны после ряда тяжелых операций.Или, быть может, для прыжка в мрачный пугающий омут своей собственной памяти, где скрыты ответы на все ее вопросы, а вместе с ними — леденящая душу правда.
В маленьком провинциальном городке на берегу мрачного холодного моря живут две сестры — Наташа и Люся, никогда не знавшие своего отца и рано потерявшие мать. Они смело противостоят ударам судьбы и берегут друг друга.Так продолжается до тех пор, пока в их маленький хрупкий мир не врывается незваный гость; пришедший, чтобы все разрушить.Между сестрами встает мужчина, любовь к которому погубит одну из них.Мужчина, которого погубит любовь к одной из них.
Кира живет одна, в небольшом южном городе, и спокойная жизнь, в которой — регулярные звонки взрослой дочери, забота о двух котах, и главное — неспешные ежедневные одинокие прогулки, совершенно ее устраивает. Но именно плавное течение новой жизни, с ее неторопливой свободой, которая позволяет Кире пристальнее вглядываться в окружающее, замечая все больше мелких подробностей, вдруг начинает менять все вокруг, возвращая и материализуя давным-давно забытое прошлое. Вернее, один его ужасный период, страшные вещи, что случились с маленькой Кирой в ее шестнадцать лет.
Книга первая. Посвящается Александру Ставашу с моей горячей благодарностью Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.