Прощание с ангелами - [114]
В фойе они тотчас наткнулись на Мейснера. Рут невольно ухватила Томаса за локоть, пытаясь оттащить его в сторону. Но Мейснер уже увидел их.
— Как вам нравится спектакль?
— Не особенно.
— Я видел «Меловой круг» с Бушем в роли Аждака.
— Другое дело.
— Я принесу чего-нибудь попить.
В довершение всего он еще оставил ее с Мейснером. Почему бы и не оставить? Она сделалась чересчур чувствительной, вот и сейчас готова была сбежать.
— А вы не находите, что этот певец был бы более уместен в «Веселой вдове»? — спросил Мейснер. Он отвечал на поклоны знакомых.
Рут заметила, что он с радостью ушел бы к ним, но из вежливости остается при ней. Рут искала глазами Томаса — тот стоял в толпе у буфета.
— Бедняжка, — сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало легко и шутливо. — Пойду помогу ему управиться со стаканами.
Роль свою она играла бездарно, зато Мейснер мог теперь откланяться.
— Желаю повеселиться. Да, а что делает ваш муж?
— Его, как всегда, нет дома.
— Вот кому не позавидуешь.
Ей почудился намек в его словах. Впрочем, может быть, только почудился?
Она подошла к Томасу и взяла у него из рук стакан виноградного сока, который он протянул ей через плечо какого-то мужчины.
— Спасибо.
Они стояли в фойе, пили сок.
— Почему ты пришел без Франца?
Рут только сейчас выбралась спросить Томаса, в суете перед началом спектакля было не до этого.
— Я вообще перестал его понимать. Он со мной почти не разговаривает, избегает меня. Не мог же я закрыть глаза на его побег с урока. Пришлось публично объявить ему строгий выговор.
Наконец-то нашлась тема, которая могла избавить ее от смущения и вдобавок давала возможность говорить то, что она действительно думает.
— Неужели было так необходимо раздувать историю? Виссендорф вообще не требовал наказания.
Он и сам уже над этим задумывался.
«Почему вы своим поведением вынуждаете меня быть ему меньше отцом, чем другие отцы своим детям?»
Тогда в Бурте эти слова Костова удивили и озадачили его. Он понял их смысл лишь сейчас, когда Франц жил у него и все, по его мнению, только и гадали, как поступит он, директор, как накажет мальчика за подобное нарушение дисциплины. Боязнь показаться необъективным сковывала его по рукам и ногам. Вот почему он наказал Франца строже, чем следовало. Грубо говоря, принес мальчика в жертву собственному авторитету.
Недовольный самим собой, он ей ответил:
— Этого тебе не понять.
Рут вздрогнула. Точно так же отвечал Герберт, когда сознавал, что не прав.
— Ты ведь брал три билета? — продолжала Рут.
— Да, три, но ему вдруг расхотелось.
— Почему?
— Ты ведь знаешь, у него семь пятниц на неделе.
Франц и от встреч с ней тоже уклонялся. Он больше не заходил в лингафонный кабинет, а если она предлагала дополнительно заняться с ним русским, у него всегда находились какие-то отговорки. Быть не может, чтобы все объяснялось только стычкой с Виссендорфом и последовавшим наказанием. Она тщетно ломала голову, пытаясь понять, почему мальчик так переменился к ней, часть вины возлагала на себя — в последнее время она слишком много занималась собственными делами, мало заботилась о нем.
Прозвенел третий звонок.
Томас взял у нее из рук стакан и отнес его на буфетную стойку. Рут пошла в зал и, спускаясь по лестнице, почувствовала, как Томас догнал ее и обнял за плечи.
Большой радости выход в театр ей не доставил. После спектакля она заторопилась домой.
— Хорошо бы взять такси.
Короче, решила спастись бегством.
Томас не просил ее задержаться. Он вообще перестал ее уговаривать и склонять к чему бы то ни было. Он предпочитал, чтобы она делала все по доброй воле, пусть потом не говорит, что он настаивал, а она-де не могла противиться.
«А ты мне нравишься, Рут».
«Ты мне тоже, но почему ты не хочешь мне помочь?»
Найти такси не удалось, и Томас проводил ее темными улицами до дому.
— На редкость желтая луна.
— Угу.
— Когда я был в плену у американцев — нас набралось тысяч восемьдесят, в палатках и землянках, на довольно большой площади, — я каждую ночь глядел на луну. Очень помогает убить время.
Он обнял ее за шею. Она чуть вздрогнула.
Свет у нее в квартире оба увидели одновременно.
— Герберт уже вернулся.
Обоим показалось, будто их застали на месте преступления.
Рут начала торопливо прощаться, но Томас задержал ее руку и притянул Рут к себе. Не говори сейчас ничего, беззвучно молила она, ничего сейчас не говори. И, словно угадав эти мысли, он выпустил ее, прислонился к калитке и глядел, как она судорожно роется в сумочке, ищет ключ, открывает дверь, даже не оглянувшись. Он слышал, как захлопнулась дверь, повернулся и медленно побрел по улице.
Почему, ну почему мы не имеем права любить друг друга, думалось ему.
У Рут больше не было сил притворяться. Не снимая пальто, она распахнула дверь кабинета.
— Ты дома?
— Да, я не поехал в Дебен. А ты где была?
— В театре.
— Одна?
Подумав, что теперь-то он захочет призвать ее к ответу, она вся ощетинилась от этой мысли.
— С Томасом.
— Мне ни слова.
— А ты не спрашивал.
Теперь ей было все равно. Она вернулась в переднюю, сняла пальто. Она была готова выложить Герберту все и, если он спросит, так прямо и сказать: «Я тебя больше не люблю». Очень просто. Пять слов.
Первый роман Марии Станковой «Самоучитель начинающего убийцы» вышел в 1998 г. и был признан «Книгой года», а автор назван «событием в истории болгарской литературы». Мария, главная героиня романа, начинает новую жизнь с того, что умело и хладнокровно подстраивает гибель своего мужа. Все получается, и Мария осознает, что месть, как аппетит, приходит с повторением. Ее фантазия и изворотливость восхищают: ни одно убийство не похоже на другое. Гомосексуалист, «казанова», обманывающий женщин ради удовольствия, похотливый шеф… Кто следующая жертва Марии? Что в этом мире сможет остановить ее?.
Жизнь Лизы Хоули складывалась чудесно. Она встретила будущего мужа еще в старших классах, они поженились, окончили университет; у Эриха была блестящая карьера, а Лиза родила ему двоих детей. Но, увы, чувства угасли. Им было не суждено жить долго и счастливо. Лиза унывала недолго: ее дети, Тео и Джульетта, были маленькими, и она не могла позволить себе такую роскошь, как депрессия. Сейчас дети уже давно выросли и уехали, и она полностью посвятила себя работе, стала владелицей модного бутика на родном острове Нантакет.
В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.
Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.
Роман, написанный поэтом. Это многоплановое повествование, сочетающее фантастический сюжет, философский поиск, лирическую стихию и языковую игру. Для всех, кто любит слово, стиль, мысль. Содержит нецензурную брань.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.