Прощальный фокус - [44]
– ВПЕРВЫЕ ТАКОЙ УЖАС, – сказала Сабине сидевшая через проход соседка, когда самолет выровнялся. – Я летаю этим рейсом чуть ли не каждый месяц, и по большей части все проходит отлично.
Сабинино кресло тряслось. Она чувствовала, как трещат винты и скобы, которыми оно прикручено к полу. Сабина пыталась расслабиться, чтобы каждый толчок не отдавал в позвоночник. Самолет ухнул вниз футов на сто, словно внезапно осознал всю неподъемность собственного веса, и столь же внезапно, подхваченный невидимым воздушным вихрем, взмыл вверх. Сабина стукнулась головой об окошко. Осторожно ощупала висок. Сделала глубокий вдох и постаралась сосредоточить взгляд на ярком огоньке на конце крыла.
– Ох, – простонала соседка.
Сабина взглянула на нее с сочувственной улыбкой, но ничего не сказала. Даже открывать рот казалось небезопасным. Женщина улыбнулась в ответ. Скорее всего, соседка была немногим старше Сабины, но жизнь ее сложилась иначе, и теперь ей, толстобедрой и седовласой, можно было дать далеко за пятьдесят. Однако ужас перед лицом чрезвычайных обстоятельств объединил их. Раньше Сабина летать не боялась, но этот полет больше походил на подготовку к крушению. Время от времени из хвостовой части доносилось тихое постанывание стюардессы.
Сабина думала о родителях, представляла, как, сидя в гостиной на диване с Кролем, уютно примостившимся между ними, они узнают о катастрофе. Ну разве же они ее не остерегали, не умоляли, чтоб не ехала? Разве не плакали они оба, когда она оставляла им еду для Кроля и подушку, на которой он спит? Держа зверька на руках и поглаживая впадинку между его ушами, отец шепнул:
– А там, куда Сабина едет, таких хороших зайчиков, как ты, едят!
Они просили ее, настойчиво, упорно, выкинуть из головы саму мысль о Небраске. А когда Сабина все-таки решила ехать, изо всех сил пытались проявить снисходительность и понимание. Вот что станут они потом рассказывать – историю о том, как они умоляли ее, единственное их дитя, не лететь, а она полетела.
– Дамы! – сказал по внутренней связи вкрадчивый голос, опустив «господ», так как в салоне кроме Сабины находились только ее соседка и стюардесса. – Говорит капитан воздушного судна. Условия за бортом не самые благоприятные, нас немного потряхивает, так что мы попросим персонал пока с напитками повременить и попытаемся отыскать более приемлемую высоту. А до тех пор я оставляю надпись «Пристегните ремни» зажженной и прошу вас не покидать кресел.
– А я как раз размяться хотела, – заметила соседка.
Сабина вновь улыбнулась ей вежливой понимающей улыбкой. Женщина вздохнула и покачала головой. Стюардесса сидела в самой середине последнего ряда, накрепко притянутая к катапультируемому креслу двумя скрещенными ремнями. Она листала журнал, но, когда самолет вдруг неизвестно по какой причине бросило влево, тот полетел на пол. Сабина отвернулась и закрыла глаза.
Все перейдет к родителям. В доме сейчас Сальвио; надо надеяться, что он сообразит вытащить из ящика под видеомагнитофоном кассеты с гейским порно. Если ей суждено вернуться в Лос-Анджелес, она обязательно отдаст их ему. По правде, все тягостные дела с наследством и имуществом родители уладят ловчее, чем она. Выждут приличное время, а затем войдут в дом и методично его разорят; оставят десяток-другой фото из лисьей картонки, а остальные выбросят. Ценные вещи продадут. Толково и щедро пожертвуют на благотворительность. Выберут кое-что на память: ее альбом с вырезками и фото с представлений; какой-нибудь из макетов, которые она построила по собственному проекту, – в доказательство того, каким замечательным архитектором она могла бы стать; ожерелье из натурального жемчуга, которое подарили Сабине на шестнадцатилетие, несмотря на непомерную цену. Возьмут и несколько вещей, которые им просто приглянутся: роскошный ковер Савонери из ее столовой, он чудесно будет смотреться в их гостиной; пару бронзовых подсвечников в виде оленей, чьи рога держат свечи на разной высоте; возьмут и небольшое полотно Пауля Клее – его Фан подарил Парсифалю на годовщину их союза. Остальное – уйдет. И дом уйдет, хоть они восхищались садом, хоть и мечтали о собственных лимонных деревьях. Не переедут же они… Пока самолет из Денвера в Скотсблафф трясло и швыряло, пока его крылья продирались сквозь грязные тучи, Сабина думала о том, что родители ее станут жить, преодолевая горе, жить так, как она не смогла. Несмотря на непомерность беды, которая их ждет, они справятся, ведь они из тех, кто выдюжит и двинется дальше. Сквозь волну дурноты Сабина ощутила безграничную любовь к родителям. Как отрадно знать, что гипотетическая потеря дочери их не сломит!
Когда отец с матерью уговаривали ее не покидать Лос-Анджелеса, Сабина понимала, что они правы. Ведь они всегда думали о благе дочери. И из Израиля они уехали ради нее. Глядели на ребенка в колыбели, понимая, как неспокойно все вокруг. Слишком уж смелое это было решение – отдать евреям целую страну. Мир оказался к такому не готов. Соседние страны пылали ненавистью, и изрядная часть этой ненависти, как казалось родителям, была направлена непосредственно на них и их дитя. Кузены отца жили в Монреале, мать Сабины говорила по-французски, и они решили, что нашли выход. Перебравшись в августе в Монреаль и поселившись в маленькой квартирке над братниным гаражом, они были уверены, что поступили правильно, но к декабрю уверенность эта начала таять. Зима сокрушила их. Холод рождал слишком много горьких воспоминаний. Едва скопив сумму, достаточную для второго путешествия, такую, что, после ее уплаты не осталось совсем ничего, они перебрались в Лос-Анджелес, где было тепло, как в Израиле, и цитрусовые деревья плодоносили круглый год. Поселились в районе Фэрфакса, где муниципальные школы не работали в Дни трепета, а меню в кафе печатались на идише. Они остались там, даже когда район захирел, даже когда денег скопилось достаточно, чтобы хватило на дом получше в Долине; остались, потому что, как говорила мать Сабины, были по горло сыты переменами. Четыре страны за одну жизнь – более чем достаточно. Все улицы, в общем, одинаковы. А раз они не чувствуют охоты к перемене мест, то с чего бы ее чувствовать Сабине?
Новый роман американской писательницы Энн Пэтчетт напоминает сказку братьев Гримм, разросшуюся до масштабов семейного эпоса. История главных героев, Дэнни Конроя и его сестры Мэйв, охватывает всю вторую половину ХХ века, а их судьбы оказываются роковым образом переплетены с Голландским домом — особняком на востоке Пенсильвании, когда-то принадлежавшим разорившейся династии нидерландских магнатов Ванхубейков. Сам по себе Голландский дом не населен призраками, но каждый, кто переступает его порог, в каком-то смысле становится призраком дома — куда бы он потом ни отправился, где бы впоследствии ни жил, повсюду носит с собой этот образ. У Дэнни и Мэйв только это и есть: безвременно ушедший из жизни отец, давным-давно превратившаяся в воспоминание мать, будто бы вышедшая из ночного кошмара мачеха и зловещий фамильный особняк.
Врач-биолог Марина Сингх отправляется в Бразилию на поиски своего бывшего научного руководителя. Исчезнувшая при загадочных обстоятельствах доктор Аника Свенсон жила в племени лакаши в глубоких джунглях Амазонии и занималась разработкой революционного препарата от бесплодия. Посланный на поиски пропавшей исследовательницы коллега умер, не обнаружив ее. Марине предстоит в самом сердце тропического леса искать ответы на опасные вопросы и разгадывать мрачные тайны – пропавшей исследовательницы, умершего коллеги, фармацевтической компании, в которой она работает, и даже свои собственные. «Предчувствие чуда» – одновременно приключенческий роман и философская притча.
Однажды воскресным вечером помощник прокурора Альберт Казинс оставил дома жену и детей и, захватив бутылку джина, отправился к Фрэнсису Китингу — коллеге, которого почти не знал, на вечеринку, на которую его никто не звал. Альберт не собирался целовать Беверли, жену хозяина, — все случилось само собой. Но это событие в результате разрушило два брака и навсегда изменило жизни четырех взрослых и шестерых детей. В одном из лучших своих романов мастер глубокой психологической прозы Энн Пэтчетт рассказывает о том, как складывались их судьбы на протяжении последующих пятидесяти лет.
В одной из стран Южной Америки, в особняке вице-президента, проходит пышный прием в честь дня рождения влиятельного японского бизнесмена господина Хосокавы. Высокопоставленные гости со всего мира завороженно слушают специально приглашенную звезду – легендарную оперную певицу Роксану Косс. Внезапно в зале гаснет свет. В дом врываются вооруженные террористы и захватывают в заложники и певицу, и ее слушателей. История, которая начинается с всеобщего ужаса перед лицом кажущейся неминуемой гибели, постепенно переходит в нечто совсем другое.
Приглашенные на светский прием гости с нетерпением ждали появления всемирной знаменитости – певицы Косc. Ее чарующий голос заворожил всех. Но прекрасный вечер был неожиданно прерван – в зал ворвались вооруженные террористы.С этого момента для всех участников драматических событий началась другая жизнь, а весь мир сузился до размеров одного зала…
Что стоит затеряться в джунглях Амазонии? Извилистые тропки переплетаются хитрым лабиринтом, кроны деревьев тянутся в невидимую вышину, в сети лиан мелькают едва заметные тени. Неверный шаг — и чужак бесследно исчезнет в этих краях. Но Марина Сингх без сомнений готова ступить на опасный путь, ведущий в самое сердце бразильских джунглей. Что-то подсказывает ей: именно там скрывается то чудо, которое она искала всю жизнь. Решится ли она на последний шаг или замрет на пороге?
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Россия, Сибирь. 2008 год. Сюда, в небольшой город под видом актеров приезжают два неприметных американца. На самом деле они планируют совершить здесь массовое сатанинское убийство, которое навсегда изменит историю планеты так, как хотят того Силы Зла. В этом им помогают местные преступники и продажные сотрудники милиции. Но не всем по нраву этот мистический и темный план. Ему противостоят члены некоего Тайного Братства. И, конечно же, наш главный герой, находящийся не в самой лучшей форме.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!