Прорыв начать на рассвете - [34]
До 18-ти часов 3-го апреля 1942 года мы будем ждать Ваших посредников для переговоров.
Они должны идти по дороге от Горбы к Красной Татарке или к Лосьмино. Идти только днём, махая белым флагом».
Чтение текста ультиматума было закончено. В штабной избе повисла тягостная тишина.
– Ну, что скажете, товарищи? – спросил командарм офицеров.
Все продолжали молчать. Каждый из них давно уже понимал, что дни группировки сочтены. Все ждали приказа на выход. Глядя на карты, видели, как стремительно сокращается территория, занимаемая войсками их армии и соседних группировок. И, конечно же, предполагали, что рано или поздно наступит тот день, когда противник предложит им сложить оружие. И внутренне каждый из них был готов к этой минуте. Но когда она наступила, когда прозвучали слова из письма, сброшенного с немецкого самолёта, и когда это письмо, написанное противником, стало такой же реальностью, как скудная сутодача продуктового пайка, как сотни тифозных больных, как невозможность устоять против танковых атак с одними только гранатами и бутылками с горючей смесью, – вот тут и наступила та минута, когда и мужество самых стойких могло быть поколеблено.
Взгляд командарма стал тяжёлым. Он остановился на командующем артиллерией генерал-майоре Офросимове.
– Ну, Пётр Николаевич, что скажет артиллерия?
– Артиллерия-то скажет. И цели разведка уже определила. Только вот снарядов маловато. Вы же знаете…
– Знаю. И если цели определены, то ни одного снаряда не должно пропасть в поле. Это и будем считать ответом на ультиматум. А больше нам, товарищи, сказать противнику нечего.
Тотчас же в штаб фронта ушла шифровка:
«1. Германское командование сбросило к нам письмо на моё имя предложением о капитуляции войск со сроком переговоров 3.04.42 г.
2. Прошу покрепче продолбить район с врагом: Лосьмино, Кр. Татарки, Стар. Греково, Кошелево, Ломовка, Ежевицы, Бесово, Мелихово».
Жуков, получив телефонограмму Ефремова, тут же связался с командующим авиацией фронта генералом Худяковым.
– Вот что, – сказал он коротко, – направляю тебе шифровку Ефремова. Всю авиацию бросить на указанные пункты. Всю! До последнего самолёта! На Болдино не работать. Всё.
После массированных авианалётов фронтовой авиации немцы приводили себя в порядок несколько дней. Это дало некоторую передышку запертым в «котле». Но избавления не принесло.
Приказа на выход всё ещё не поступало. В очередном телефонном разговоре с Жуковым командарм сказал:
– Бойцы истощены до крайности. То, что вы посылаете самолётами, как вы и сами понимаете, не может решить проблемы обеспечения тридцать третьей даже частично. Прошу разрешения на прорыв.
– Потерпите, – сказал Жуков. – Потерпите ещё немного.
– Ещё немного – это день, два или три? Через несколько дней мне некого будет выводить. Кто ответит за погубленные дивизии?
И тут Жуков взорвался. Ефремов ответил тем же. И с минуту их телефонный разговор был наполнен тяжёлыми словами и весьма сложными выражениями. И вдруг оба замолчали. Рядом со штабной избой разорвался снаряд. Немцы начинали очередную артподготовку. И, видимо, этот шумовой фон подействовал на Жукова.
– Что там у вас? – уже спокойным тоном спросил комфронта.
– Немцы начинают артподготовку. Через пятнадцать-двадцать минут начнут танковую атаку.
– Приказ на выход получите со дня на день, – после короткой паузы сказал Жуков. – Всё.
7 апреля на полевом аэродроме Дмитровка в трёх километрах севернее села Дрожжина, где в то время находилась оперативная группа штаба 33-й армии, приземлился последний самолёт. Уже и ночью не подмораживало, и лёгкий По-2, со второго захода, наконец коснулся колёсами серой ленты взлётной полосы и, разбрасывая грязь, вихляя фюзеляжем, затормозил у самой дороги, едва не опрокинувшись в кювет.
На краю взлётной полосы стояла группа офицеров. Лётчик, старший лейтенант, сполз с крыла на землю, подошёл к ожидавшим его и, обращаясь к командарму, доложил:
– Товарищ генерал-лейтенант, имею приказ товарища Сталина. Приказ передан мне со слов командующего фронтом: доставить вас на аэродром Мятлево.
– Передайте мой ответ товарищу Сталину и товарищу Жукову: я со своими солдатами сюда пришёл, с ними и выходить буду. С вами полетит полковник Киносян. – Командарм повернулся к офицерам и приказал: – Грузите знамёна полков.
Через несколько минут По-2 с трудом оторвался от земли и потянул на восток.
Командарм долго смотрел в густую темень, где рокотал мотор последнего самолёта, присланного в Западную группировку с Большой земли.
Вернувшись в штаб, Ефремов продиктовал шифротелеграмму Жукову:
«Части Западной группировки вели упорный бой с противником, силою до четырёхсот человек пехоты при поддержке шести танков, наступавшим в течение ночи и утра 7.04, со стороны Козлы, Борисенки, Буслава на Песково. В результате боя к 13.00 противник шестью танками и пехотой ворвался в Песково и овладел этим населённым пунктом, развивая дальнейшее наступление на Шпырёво. Бой продолжается».
Ночью, ещё раз перечитав текст ультиматума, командарм спросил начальника особого отдела:
– Давид Ефимович, что ты скажешь по поводу этого послания?
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Что остаётся делать солдату, когда он оказывается один на один со своей судьбой, когда в него направлено дуло автомата и вот-вот автомат лихорадочно запрыгает в руках немецкого гренадера? А что делать генералу, командующему армией, когда обстоятельства, хитрость противника и недальновидность вышестоящих штабов загоняют его в такое же безвыходное положение?
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.