— Думаю, портфели лучше оставить здесь, — сказал я и кинул сумку на приступку. Агдам последовал моему примеру. Я засунул руки в карманы и глянул на открытую дверь.
— Ну, кто первым войдёт? — спросил я.
— Если хочешь, могу я, — вызвался Агдам.
— Нет, я сам, — сказал я и переступил через порог.
Из-за погоды и штор, в комнате почти нет света и детали погружены в полумрак. В целом обстановка такая же, как я запомнил по последнему дежурству.
Слева старая скрипучая койка, на которой можно подремать, пока твой напарник героически дежурит. Сейчас она смята. Рядом большой шкаф, вместимый, как утроба кашалота. Он используется для всякой всячины, и чего там только нет.
Справа, около окна, стол и пара стульев. На столе две чашки, полбуханки нарезанного хлеба, колбаса и прочие продукты, обычные для тормозка дежурного.
Мой взгляд вернулся к кровати. Понятно, что на ней кто-то лежал ночью. Я тоже не прочь поваляться на ней, но только не один, а с той очаровательной новенькой: голубоглазой, светловолосой стервочкой, что успела покорить всю школу, но никому не ответила взаимностью. Я надеялся стать исключением из правил. Жаль, запрещены разнополые дежурства. Я усмехнулся. Мой молодой организм явно перенасыщен гормонами.
Но, признаться, я был несколько разочарован и удивлён. Не считая моих грязных мыслей, в комнате никого не было. И никаких следов предполагаемой гулянки. А если учесть пропажу обоих дежурных, то это наводило на размышления. Правда я ещё не знал, на какие именно. Поэтому обратился к Агдаму, который вошёл вслед за мной и теперь с интересом осматривался.
— Ну и где дежурные? — спросил я у него.
— Думаю, там же где и раньше, — невозмутимо ответил громилоид, — то есть неизвестно где.
— Мальчик шутит, — скривился я. Если уж Агдам начинает говорить как я, значит, дела идут ещё хуже, чем я думал.
— Вот как, — вкрадчиво, сказал я, усаживаясь на кровать, — и где же это, неизвестно где? — Подо мной заскрипели пружины. — Может здесь, под кроватью? — я встал, нагнулся и заглянул под кровать. — Нет, их здесь нет. Надо же, — я сделал удивлённое лицо. — А, может, они под столом? — я демонстративно посмотрел под стол и в притворном отчаянии развёл руки. — И здесь их нет. Ау, дежурные, вы где? Зачем вы спрятались! Отзовитесь! Я вас всё равно найду.
Агдам с ужасом наблюдал за моими действиями.
Я рассматривал, висевшую на вешалке куртку.
— Ау, хватит в прятки играть. Всё равно разыщу.
— А ведь здесь висит только одна куртка, Агдам, обрати внимание, только одна. Это наводит на размышления, правда?
Агдам, не мигая, смотрел на меня.
— Ведь это по твоей части, Агдам. Думать у нас ты мастак. Вот и думай, к чему все эти события. Вся эта цепь, если можно так выразиться.
— Ну где же вы, друзья мои, — нежно сказал я, открывая шкаф. На мгновение оторопел, потом, пятясь, отступил на несколько шагов.
С необычайной отчётливостью я начал слышать окружающие звуки: тихий шелест дождя, дыхание Агдама и своё собственное, тиканье часов на моей руке. Казалось, я слышу биение своего сердца и даже шум крови, бегущей по венам и артериям.
— Ну что ты скажешь на это? — спросил я, наблюдая как звуки улетают прочь.
Мой друг побледнел и стоял с видом человека, готового немедленно рухнуть в обморок.
— Вот так всегда, — размышлял я, — сила бизона и хрупкие нервы.
— Это и есть твой Женя? — спросил я.
— Нет, — через силу ответил Агдам.
— Точно, — кивнул я, — это парень из параллельного класса, имя из головы вылетело. Ты случайно не помнишь?
— Нет, — протянул Агдам, пытаясь расстегнуть душивший его воротник.
— Нет так нет, — я подошёл к шкафу и присел на корточки перед открытой дверцей.
Парень, лежавший на куче старого тряпья, выглядел как живой, но всё говорило о том, что это не так. Веки подняты и чёрные зрачки уставились прямо на нас. Рот приоткрыт. Тёмная чёлка на лбу оттеняет неестественную белизну лица. Полулежит, опираясь на заднюю стенку шкафа.
— На нём свитер, — сказал я, — значит на вешалке его куртка.
— Да, — механически сказал Агдам более уверенным тоном. Чувствовалось, он приходит в себя. В этом мне пришлось убедиться, когда я протянул руку, чтобы коснуться трупа.
— Не трогай его, — взвизгнул Агдам.
— Это ещё почему? — полюбопытствовал я.
— Ничего нельзя трогать до прибытия полиции, — нашёл он вескую причину для оправдания страха и отвращения перед мертвецом.
— Да ну, — сказал я, дотрагиваясь до руки мертвеца. Холодная как лёд, пульса, разумеется, нет, но один факт меня удивил и насторожил.
— Послушай, друг, ты ведь умный. Так ответь мне на один вопрос. Если труп холодный, то это значит, что он умер давно. Так?
— Наверное так.
— А если он умер давно, то у него должно начаться трупное окоченение. Так?
— Так.
Я встал и резко дёрнул мертвеца за плечо. Он мягко завалился на бок, правая рука упала, касаясь пальцами пола. Больше всего мертвец напоминал тюк с бельём.
— Зачем ты это сделал! — закричал Агдам, и я удивился гневу, звучавшему в его голосе, — Не кощунствуй над мёртвыми.
Я поморщился.
— Не будь я Горгон, если ты ничего не понял. Посмотри внимательно, кретин, о чём говорит факт его падения именно таким образом?
