Пропавшая пастораль - [39]

— Тарас Владимирович, вы не только талантливый актер, а еще и прекрасный танцор! Ваш друг не так пластичен!

— У него просто сейчас много проблем, — шепнул мужчина, — я удивлен, что Антон вообще сегодня пришёл сюда.

— Вы имеете в виду пропажу картины?

— Да! Я его давно в таком состоянии не видел! В прошлый вторник он приходил ко мне и, чуть не рыдая, рассказывал о скандале из-за картины, потом вспоминал нашу дружную компанию. Говорил, что Лиля и Лёня поддержали бы его, — юбиляр вздохнул, — и это правда! Они были прекрасные люди.

Вальс закончился, а немного захмелевший Серегин продолжал рассказывать журналистке о своих друзьях и о том, как не хватает времени, чтобы просто выслушать человека.

Она поддакивала мужчине, медленно прогуливаясь между гостей, а потом, мило попрощавшись с юбиляром, исчезла через служебный вход. Это была маленькая месть Николаеву, и она удалась!

— Что только не узнаешь во время фуршета! — тихо проговорила Юля, складывая диван.

Ей удалось поближе познакомиться и с женой Серегина — Людмилой Аркадьевной. Более того, когда она ей рассказала, что была ученицей Лилии Борисовны и хотела бы снять про нее передачу, бывшая однокурсница Галицкой пригласила зайти к ней на работу и дала адрес. Теперь Юля с нетерпением ждала понедельник, чтобы после съемок отправиться на встречу.

Ближе к обеду позвонила мама и строго сказала, что ее дочь «совсем отбилась от рук», что означало, что Юля мало уделяет внимание семье.

— А я как раз собираюсь к вам в гости, — тут же сориентировалась журналистка.

Она выглянула в окно и поморщилась: неугомонный ветер сорвал последнюю желто-красную листву с деревьев и теперь издевался над голыми ветками, теребя их в разные стороны. Дождя не было, но небо было таким неуютно-серым с синими перьями облаков, что хотелось вернуться на диван и провести весь воскресный день с хорошей книгой и чашечкой лимонного чая. Юля натянула джинсы, объемную кашемировую водолазку и, надев пуховик, отправилась в отчий дом навестить самых близких людей. Ветер неистово дул ей в спину, и Юле казалось, что если расправить руки, она вот-вот взлетит над городом, и будет парить, рассматривая сверху крыши домов и горожан, спешащих по своим делам.

Она так размечталась, что не услышала сигнал сзади. Маршрутное такси остановилось, буквально, в сантиметре от нее и грубый голос высунувшегося в окошко водителя вернул ее к действительности:

— Эй, турист, ты чего прёшься по проезжей части?

Юля испуганно оглянулась, а водитель загоготал, увидев из капюшона светлые локоны девушки.

— Мадам, извиняюсь, — он кивнул на дверцу, — давайте подвезу, а то вас с тротуара сносит.

— Мне недалеко, — начала отказываться Симонова, но, махнув головой, резко открыла переднюю дверцу и плюхнулась рядом с шофером, — у четырнадцатой школы остановите, — подавая плату за проезд, сообщила она.

— Ничего не надо, — водитель выкрутил руль «Газели», даже не глянув на Юлин кулачок с деньгами, — сегодня день какой-то неудачный: совсем нет пассажиров. План точно не выполню!

— Так возьмите мои, начинать надо с малого, — приветливо улыбнулась пассажирка.

— Уберите вы свои копейки, — прямодушно проговорил мужчина и удивленно спросил, — а зачем вам в школу? Сегодня же воскресенье!

— У меня мама рядом живет, — засмеялась Юля и уточнила, — со школой.

— Это вы к маме собрались так? — собеседник покачал головой.

— Как? — не поняла журналистка, на всякий случай посмотрев на себя в боковое зеркало.

— С пустыми руками! Я всегда заезжаю в «Море продуктов», там вкусная выпечка, — пояснил он, — а уж потом к своей мамаше еду. Пожилому человеку нужны внимание и сладости!

— Вы молодец, — похвалила разговорчивого шофера Юля.

— Так что, — он подмигнул, — смотаемся за тортиком?

Юля в нерешительности пожала плечами.

— Соглашайтесь, пока Коля — добрый! — хихикнул он.

— Неудобно как-то. Вы же на работе.

— Народу все равно нет, хоть покатаю телезвезду!

Журналистка смущенно улыбнулась, поняв, что водитель её узнал.

В магазине вкусно пахло ванилью и корицей, а главное, было мало покупателей. Симонова быстро выбрала воздушные эклеры со взбитыми сливками и направилась к кассе.

— Добрый день, — услышала она голос сзади и, оглянувшись, увидела милейшую старушку.

— Наталья Павловна? — на всякий случай спросила Юля.

— Я, — радостно отозвалась бывшая соседка Галицких, — видела вас сегодня по телевизору!

У Юли от стыда сжалось сердце: ведь она представилась старушке милиционером. А теперь интеллигентная Наталья Павловна поняла, что она — журналист и обманщица. Но бабулька продолжала улыбаться.

— Меня тоже приглашали на юбилей Тараса Серегина, но у меня что-то ноги разболелись… И не случайно, вон — погода какая! — кивнула она на окно, за которым жухлая листва вместе с мусором кружилась над землей.

«Значит, в новостях показали вчерашнее торжество в театре, — сообразила сыщица, — и про него говорит старушка».

— А я как увидела Люсю, Антона, Тараса, сразу вспомнила нашу Лилечку, — с печальной улыбкой продолжила Наталья Павловна, — они же были друзья! Только Лиля была из них самая талантливая, — вздохнула она, — Людмила тоже неплохо писала, а вот Антон, — она махнула рукой и усмехнулась, — художник был, прямо скажем, никудышный! Наверное, поэтому и устроился к нам после окончания училища.