Прометей, том 10 - [150]
Принялся я расспрашивать. Расспрашивал московских и ленинградских пушкинистов, ленинградских и московских старожилов. Много удивительного узнал я про петербургскую старину и про людей, которые, если б застать их ещё в живых, рассказали бы…
Наконец, уже в Москве ещё раз перелистываю вышедшую в 1922 году „Гавриилиаду“ Пушкина. Редактировавший книгу Б. В. Томашевский поместил в ней портрет Н. С. Алексеева и при этом благодарил за предоставление портрета — Е. И. Алексееву.
Е. И. Алексеева согласно дореволюционному „Всему Петербургу“ оказалась „Екатериной Ивановной Алексеевой, дочерью генерал-майора“, жила же она вместе с матерью, уже известной нам Софьей Ивановной Алексеевой, по адресу Крюков канал, 11. В справочнике за 1925 год я уже не нашёл этого имени, однако Р. Е. Теребенина, знавшая о моих поисках, сообщила из Ленинграда, что тот самый портрет Николая Степановича Алексеева, за который Томашевский благодарил его внучку Екатерину Ивановну, находится сейчас в Пушкинском доме. Он был передан туда в 1939 году Натальей Ипполитовной Алексеевой, проживавшей по адресу Васильевский остров, 10-я линия, дом 13, квартира 16.
1939 год — дата уже близкая, по „эту сторону“ от революции, но ещё по „ту сторону“ от войны и блокады.
Как только приезжаю в Ленинград, осторожно узнаю по справочнику, нет ли телефона на интересующей меня квартире. Телефон дают; звоню… Трубку берёт молодая женщина, а я задаю длинный, запутанный вопрос:
— Простите, здесь до войны жила (не могу сообразить, каков женский род от слова „потомок“)… здесь жила внучка или правнучка одного пушкинского друга, Алексеева, Наталья Ипполитовна… Я понимаю, прошло 30 лет, война…
На том конце провода вежливо выслушивают мой монолог и сообщают:
— Наталья Ипполитовна Алексеева — это моя бабушка, ей 90 лет, её муж, Николай Иванович, был внучатым племянником Николая Степановича Алексеева; меня зовут Марина Алексеевна Салмина… Я работаю в Пушкинском доме в отделе древнерусской литературы.
!!!
По закону парадокса, по закону счастливого случая столь безнадёжные поиски должны либо совсем не удаться, либо привести к цели „в двух шагах…“.
На другой день в Пушкинском доме знакомлюсь с Мариной Алексеевной, которая вскоре везёт меня к бабушке, Наталье Ипполитовне.
Воспроизвожу мою запись о встрече с Н. И. Алексеевой, сделанную через час после окончания нашей беседы (по мере возможности опускаю собственные вопросы).
Наталье Ипполитовне Алексеевой 91-й год, почти не видит, но говорит образно, энергично, как все старики, хорошо помнит прошлое.
В конце XIX столетия вышла замуж за покойного Николая Ивановича Алексеева (он сдавал пушкинские письма в Пушкинский дом). Пережила три революции, блокаду; лишь в конце войны её эвакуировали в Воткинск, на родину Чайковского.
Наталья Ипполитовна: Я дочь Ипполита Ильича Чайковского, Пётр Ильич — мой дядя. Алексеевы не раз роднились с Чайковскими: ещё Александр Степанович Алексеев, родной брат Николая Степановича и дед моего мужа, женился на Екатерине Ассиер, а сестра её, Александра Ассиер, была матерью Петра Ильича Чайковского. Кроме того, Алексеевы состоят в родстве с Киселёвыми и Волконскими. Но вас интересует Пушкин и двоюродный дед моего мужа. Вы, случайно, не были знакомы с Лернером, Гофманом или Модзалевским? Они меня посещали… (Сообщаю, что родился уже после смерти Модзалевского и незадолго до кончины Лернера.)
К сожалению, Николай Степанович умер бездетным. Не понимаю, почему год смерти его неизвестен пушкинистам… У меня хранится свидетельство о смерти: „Николай Степанович Алексеев умер в Москве 26 февраля 1854 года, 64-х лет, от разрыва лёгких, отпет в Ржевской церкви близ Пречистенских ворот и погребён 1 марта 1854 года на Ваганьковском кладбище…“
(До сей поры, значит, у Алексеева „отнимали“ три года жизни, которая кончилась не в 1851-м, а в 1854-м. Вот почему Анненков, работавший в 1850—1854 годах, успел задать ему вопросы и получить ответы!)
— У мужа моего, я помню, были какие-то старинные документы, и в их числе — пушкинские. Это наследство нашего деда Александра Степановича[749]. Дед Александр Степанович, офицер, в 1814-м брал Париж: наверное, брат Николай отдал ему свои бумаги.
Моя belle-mère, Срфья Ивановна Алексеева также не раз при мне говорила о Пушкине и об его близости с Николаем Степановичем. К мужу моему часто собирались друзья — он служил в Павловском полку. („Миллионная, 4“, — вспоминаю я адрес и нечаянно вызываю волнение и удивление Натальи Ипполитовны…)
Офицеры часто брали книги и рукописи, но не имели обыкновения их аккуратно возвращать. Мысль о передаче в Академию наук двух писем Пушкина, кажется, и появилась оттого, что мы опасались, как бы и эти письма случайно не ушли из нашего дома. Если бы лет 50—60 назад меня расспросить, возможно, вспомнилось бы ещё, но прежде как-то не так интересовались…
— Не помнит ли Наталья Ипполитовна Петра Петровича Вейнера?
— Да, он был знаком с моим мужем и получил от него несколько писем, кажется, для Лицейского музея. (Вот откуда письма Алексеева к Вигелю!)
— Что же ещё оставалось из вещей и бумаг дедушки, Николая Степановича? Была подорожная с эмблемой Константина Павловича и подписью Вигеля (от 1 декабря 1825 года!). Мы сдали её в Пушкинский музей. Сохранился кубок, из которого, говорят, пили Пушкин и Алексеев.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.