Прокурорский надзор - [19]

Получаем постель, матрац, одеяло и направляемся каждый в свой отряд. Еще в Краснодаре я познакомился с новороссийцем Михаилом. Чем-то приглянулись друг другу и еще в автобусе старались держаться вместе. К счастью, попадаем в один отряд, и Юрий Николаевич по нашей просьбе поселяет нас в одной комнате.

Второй отряд располагается на четвертом этаже. В комнате живет парень из Адлера, армянин по фамилии Поронян. Узнав, что я по специальности тренер, дает мне ряд практических советов. Оказывается, есть возможность устроиться работать по специальности. В тресте «Краснодархимстрой» есть несколько ставок инструкторов по спорту. Мой диплом дает мне определенные шансы. Решил воспользоваться подсказкой.

Миша напоминает о том, что с утра мы ничего не ели. Я и сам чувствую голод, к тому же наличие денег обещает блаженство «цивильного» обеда. Поронян объясняет, как пройти в столовую. Она здесь же, за бетонным забором.

Столовая заводская, нам, привыкшим к вони и неопрятности зоновского пищеблока, кажется роскошным рестораном, а две молодые женщины на раздаче, в своих чистых халатах — необыкновенно хорошенькими. Налегаем на мясное, молочное. После этого праздника желудка клонит в сон. Вытягиваюсь на чистой постели и мгновенно засыпаю.

Будит нас Алик Поронян. «На проверку!..» Ах да, согласно распорядку, три раза в день надо выходить на проверку. Утром в шесть, вечером — в 19 и 21.30. После вечерней проверки дверь на улицу закрывается, и бдительный дежурный помощник начальника комендатуры никого не выпускает из здания. Исключение составляют уходящие в ночную смену и приходящие с работы «химики», фамилии которых фигурируют в специальных списках, ежемесячно представляемых руководством предприятия.

«Отметившись», размышляем, чем заняться до последней проверки. Ложиться, а потом снова вставать?.. Поехать в город? Но до города несколько километров, автобусы ходят редко — не дай Бог опоздать!.. Остается — телевизор. В каждом отряде есть специальная комната, где установлен черно-белый источник информации. Некоторые ребята помоложе с удовольствием гоняют мяч на пустыре за общежитием. Страсти здесь накаляются не на шутку, особенно когда игра идет между комендатурами. Молодежь стосковалась по движению — в зоне интенсивно занимающиеся физическими упражнениями зэки попадают в разряд подозрительных. Логика «кумовьев» элементарна: следит за своей физической формой — значит готовится к побегу.

Утром подхожу к отрядному. Объясняю, что надо съездить домой — взять необходимые вещи (знаю, что после приезда «на химию» обязаны дать несколько дней для устройства личных дел). Ответ категоричен: «Только после оформления на работу». Пытаюсь объяснить сложившуюся в семье ситуацию. Какое там!

Вечером устраиваем «военный совет», в котором, кроме нас с Михаилом и Алика, участвуют еще два моих новых знакомых, давно работающих в Белореченске и хорошо знающих здешние порядки. Узнав, что я рисую, один из них берет на себя «обработку» нуждающегося в художнике начальника пятого отряда. И верно, буквально через час в комнату входит незнакомый парень и, предварительно назвав мою фамилию, просит спуститься на второй этаж, где базируется пятый отряд.

В кабинете начальника отряда за столом — интеллигентного вида старший лейтенант в очках. Начальник пятого отряда Митин. Вежливо предлагает присесть. Интересуется, верно ли ему передали ребята, что я рисую? Почему сразу не сказал, когда опрашивали? Объясняю, что рисую «по настроению», к тому же то, что мне интересно. «Пойдешь ко мне в отряд?» Отвечаю, что пойду в том случае, если: а) отпустит меня на несколько дней домой для устройства личных дел; б) если не будет торопить с устройством на работу, так как хочу попробовать найти работу по специальности. Вкратце, как могу, рассказываю свою историю и обещаю не только сделать необходимую наглядную агитацию, но и полностью беру на себя еженедельную (или раз в 10 дней) стенгазету. Как говорится, бьем по рукам. Митин предлагает зайти к нему утром, не позже девяти.

Утром долго приходится ждать решения моего вопроса — Митин выходит из кабинета «хозяина» красный, взъерошенный. «Ну и бой мне пришлось выдержать из-за тебя!». Поднимаемся на второй этаж вместе. В кабинете оформляет мне маршрутный лист, объясняет, где поставить печать. Иду в канцелярию. И вот уже в автобусе — еду в Геленджик. Целых четыре дня дома!

Людмила открывает дверь, сухо здоровается, идет на кухню. Из комнаты выходит Стасик. Чувствуется, что отвык он от меня за эти два года… Раньше, помню, стоило мне приехать из командировки и открыть дверь, сынок выскакивал из комнаты пулей и, не говоря не слова, пыхтя и сопя, лез на шею, как обезьянка, цепко перебирая ручонками. Взобравшись на плечи, спрашивал: «А что ты мне привез?».

Сейчас стоит и смотрит на меня. Понимает, что я теперь могу ему привезти!..

И все-таки вечером оттаивает — придвигается ко мне на диване, смотрим телевизор вместе. Спать ложится со мной на диване в большой комнате. Долго не можем уснуть — Стасик рассказывает последние новости. Проговаривается насчет какого-то маминого знакомого — «дяди-волейболиста из Москвы»…