Проклятие Звёздного Тигра. Том III - [3]

Вил бархатно рассмеялся. Энтис явственно услышал утробное рычание бира, терзающего жертву.

— В сторонке-то ты уселся, Рыцарь. Понятно, жалеть и вздыхать — оно приятнее, чем ручки пачкать.

— Заткнись, а? — вспыхнул Энтис, окончательно потерявший терпение. — Думай, что несёшь!

— Да, милорд, — промурлыкал Вил. — Ты у нас главный спаситель, а моё дело помалкивать, верно… Ну и как мне оживить её для вас, милорд? Что же вы молчите, милорд? Неужели вы не знаете, милорд?

— Если ты… — Энтис перевёл дыхание. — Да, я не знаю. А ты?

Бир притих и легко отпрыгнул назад на мягких лапах, мирный и ничуть не жаждущий крови.

— Возможно, но долго. Ну, или так… — и ладонью ударил её по щеке, а дальше была тьма с цветными узорами, голова болела, и очень болела челюсть, и лениво текли мысли: я до вечера не смогу жевать, ну почему он всегда бьёт так сильно, а если я потребую платы?.. а если я отвечу силой Чар, что тогда?

— Ты… как ты посмел?!

— Дурак, — вздохнул Вил. — Так в сознание приводят. Ну ясно, где уж тебе догадаться! Я просто люблю бить девушек по лицу. Можешь продолжать, но потом сам потащишь и мешок, и свою девчонку.

Энтис встал и прижался лбом к вязу. Если в ярости теряешь и самообладание, и разум, оскорбляешь друга и прекрасно знаешь: ты на его месте не простил бы… Вил запретил упоминать о плате, чего же он ждёт — слов, виноватых и умоляющих? Обещаний? Да, поверит он теперь твоим обещаниям!

— Куда её тащить? — пробормотал он, с усилием отрывая лицо от вяза.

— Да хоть в наш дом у озера… не тут же нам поселиться!

Вил затаил дыхание, с ледком в животе ожидая споров, — но, слава богам, Энт сказал только, что её-то донесёт, а мешок… и Вил с облегчённым вздохом забросил мешок на плечо. Шли долго (он знал: Энт не рисуется, а наказывает себя за тот удар, и не остановится, пока вовсе не выбьется из сил), и едва в небе блеснули звёзды, лёг и закрыл глаза. На Энта сейчас смотреть не стоит: сделает вид, что ничуть не устал, а не выйдет — расстроится…

Наконец-то чёртов Джалайн позади! Но близко, идти бы и ночью, летом ночи светлы от звёзд… Что думает Энт о нём и Чар-Вейхан? Мог и принять всерьёз, сам-то верит в Алфарина… Но нет, не Рыцарем надо быть, а полным идиотом, а Энт далеко не дурак. Чар-Вейхан — и девочка в лохмотьях! Смех один.

И, значит, попытка прикинуться ребёнком, верящим в сказки, провалилась с треском. И неприятной беседы не миновать. А потом? Гнев, новые пощёчины? Осыпающиеся в траву осколки доверия…

— Энт, ты спишь?

— Нет, — тихо сказал голос из темноты.

— Забудь. Я ведь сам напросился. Любого можно довести, если постараться. Ты ещё долго терпел.

Энтис прислонился щекой к его плечу, и несколько секунд Вил не думал ни о чём — просто грелся в тёплом дыхании друга.

— Я так всегда… если путь в тумане, пугаюсь и начинаю кусаться. Ядовитыми зубами, как мрики. И не хочу, а само с языка лезет… тебе не понять, ты не привык бояться.

— Да, уж если я боюсь — с моего языка ничего не лезет. Он тогда вообще отнимается. И всё остальное заодно. Вил, ну что ты говоришь? Привык бояться — ты? А игры с Кружевами? А степь… и наш эллин?

— У меня выбора не было. Это ж разве смелость? Отчаяние разум мутит, а безумцы-то все смельчаки.

— Не только они, Вил. Я никогда не видел тебя в отчаянии. И напуганным по-настоящему — тоже.

— А ты присмотрись, — усмехнулся Вил. — Может, и разглядишь.

Энтис привстал, опершись на локоть, и с серьёзным видом отвёл с его лица растрепавшиеся волосы.

— Не вижу.

— Это тебе темно. Меня-то видишь?

— Тебя — да. И темнота ни при чём. Нельзя увидеть то, чего нет. Любишь ты на себя наговаривать!

Вил закрыл глаза. Мягкая прядь возле губ… Давиат разгневалась на меня, а я лишь коснулся платья. А что сделаешь ты, мой Шер, если я осмелюсь поцеловать твои волосы, лежащие на моих губах?

А Энт уже глядел не на него, а на девочку. И думал, ясно, только о ней! Говорил с ним, а в это время гадал, как её будить… Вил глотнул. Нет, всё нормально, всё в порядке, у него абсолютно всё в порядке!

— Пойдём, Энт. Прямо сейчас.

Ради Мерцания и Света, просто послушайся и не расспрашивай!

— Ночью?! Чтобы в болоте утонуть?

— Не плачь, не утонешь. — Он встал и потянулся, закинув руки за голову. — Я знаю дорогу.

— Всегда ты её знаешь, — восхищённо и с долей зависти заметил Энтис.

— Я же Вэй. Идём… только искупайся вначале, а то несёт от тебя горелым мхом, как от помойки. От меня, небось, не лучше. Может, она уже и очнулась, а от нашего аромата снова сознание потеряла?

Нести её было ужасно неудобно: длинные волосы так и норовили хорошенько запутаться в ветвях и собрать побольше паутины и репейников. Энтис прилагал неимоверные усилия, чтоб уберечь девушку от таких «украшений», но безуспешно. Единственное, чего он добился своими манёврами, — измучился так, что всё болело и дрожало, и он решительно не понимал, почему и сам не падает, и её не выпускает из рук. Хорошо ещё, можно не тратить сил, пытаясь сберечь её платье! Если б она уснула в красивом наряде, а проснувшись, нашла его изорванным в клочья, вряд ли это обстоятельство расположило бы её к спасителям… нет, конечно, он хочет помочь, а не получить благодарность! Но если бы она вообще не пожелала благодарить, не ощутила к нему никаких тёплых чувств, одну досаду из-за его неловкости… но, к счастью, ничего, достойного сожаления, он не испортил. Когда он взялся тащить сей шедевр портновского искусства по негостеприимным зарослям Лойрена, портить было уже нечего. Вот только её чудесные волосы… но колючки можно осторожненько отцепить, пока сознание к ней не вернулось, а паутину, мушек и прочее снять с волос такого цвета легко, да и распутать и расчесать — дело нехитрое…