Проклятие Звёздного Тигра. Том II - [47]

‒ Глубокое проникновение мелодии учителя в Кружево ученика до среднего уровня, ‒ не думая, произнёс я.

«Стоп. И что?.. и тогда, если он… если я позволю…»

‒ Если ты позволишь мне войти ещё и в пределах Сумрака, ‒ кивнул он, наконец взглядывая на меня, ‒ и в тот миг, на пике наслаждения, вместо пустоты ты получишь всю полноту и цельность моих Кружев, то я получу её тоже. И всего тебя, верхние гармоники, ту глубину, что ты укрываешь туманом, всё. И навсегда.

А я не мог оторваться от его глаз, отпустить вновь приоткрытую мне глубину его взгляда. Я просто не мог.

‒ Ми тайфин, ‒ его рука, без кольца, почти нежно коснулась моего запястья. ‒ Ты не сможешь от меня освободиться, учитывая нашу связь, особенность моего таланта и хрупкость твоих сил. И ты попросту вовремя не захочешь. Но хуже, что не захочу я. Ты не знаешь, что чувствует Вэй в этот момент, и не узнаешь, пока он не настанет, а тогда будет поздно. Ты и так уже слишком мой: ученик, питомец, гордость. Мои надежды и мой успех. И мой страх и колебания. Разве в своём веере бури ты не видел моего огня? Ты втащил в собственное видение глубины даже моих драконов. Если суть явления, именуемого Каэрин Трент, проникнет в тебя глубже хоть на волос ‒ она просто туда вплавится. Независимо от наших с тобою желаний. И этого ты хотел бы?

«Нет. Конечно, нет! Никто не хочет, не может хотеть… но откуда мне знать, я уже рядом, ты часть меня…»

‒ Да. Наверное.

Его взгляд ‒ огонь, приглушённый, спрятанный; и зелень трав, стеблей колокольчиков. Его тихий смех.

‒ Наверное или да?

«Откуда же мне знать. Не попробуешь ‒ не узнаешь».

‒ Навсегда ничего не бывает. Даже Поле. Ты сам говорил.

Я считал доли секунды и загадывал: если за это «ты» он меня не убьёт, то всё у меня получится.

‒ Если «навсегда» уложится примерно лет в двести, вряд ли тебя устроит замена.

‒ Не надо меня недооценивать. Я быстро учусь.

Взгляни только на кольцо вместо меня, и я открою веера, и ещё посмотрим, у кого силы хрупкие.

‒ Даже не думал тебя недооценивать, ‒ с предельной серьёзностью заверил он и ясно улыбнулся: ‒ В таком случае, дорогой мой, дальше ты и будешь учиться. Быстро. Разумеется. И тогда я отпущу тебя в странствие… м-м, уже лет через пять. И если через год-другой ты всё ещё будешь желать этого, то можешь вернуться, и мы рассмотрим этот вариант.

‒ Пять лет?! ‒ я мог бы скрыть всё, что столь явно вырвалось наружу, но сейчас сдерживаться не хотелось.

‒ Ладно, три. Если всё пойдёт хорошо. Никто не уходит от учителя, пока ему не исполнится хотя бы двадцать. Дело не в уме и таланте, а в твоей сумрачной природе и диктуемых ею желаниях. Самые одарённые Вэй не могут быть свободны от Сумрака. Возможности Вэй должны прийти в равновесие с человеческим телом, а на это нужно время. Учитывая твой уровень, я могу дать три года. Но не меньше.

‒ Ничего не изменится, ‒ тихо сказал я. Сильно подозревая, что этого уже говорить не стоило… да и всё остальное, возможно, тоже. ‒ Я-то останусь тем же.

‒ Но куда лучше знающим себя. Никто себя не знает до конца в шестнадцать, ты уж поверь мне. В двадцать тоже, да и в тридцать и сорок; но в странствии у тебя, по крайней мере, появится материал для сравнения.

‒ Я не собираюсь вас с кем-то сравнивать.

‒ А я не собираюсь больше это обсуждать, и поскольку я твой учитель, то мои требования следует выполнять беспрекословно, если не хочешь следующие несколько дней провести в совершенствовании техник преодоления боли.

«Проверим?»

Я встал и смотрел на него, полулежащего в траве, сверху вниз, одновременно желая исчезнуть отсюда поскорее ‒ и произнести это вслух. Он сам назвал меня вейлином, а тогда узы разорваны: моё ученичество и его право приказывать мне, всё закончено. Но оставалась одна Ступень… и сейчас, возможно… я уже на ней?

‒ Сядь.

Он обнял руками колено и окинул меня задумчивым взглядом. А я думал, что если не могу не подчиниться вот так ‒ немедленно, не рассуждая ‒ его приказу, то он прав, и я всё ещё ученик.

‒ Слишком жаркий день для начала весны, ‒ пробормотал он, с отрешённым видом проводя ладонью по траве, будто проверял, реальна ли она или всё это ему снится. Затем его рука властным жестом коснулась моей. Яне понимал, но не противился; меня вдруг охватило чувство, что мы и вправду во сне, странном и лишённом времени, логики и смысла: его кольцо с рубином тускло сверкало на моём пальце, и размышлять об этом мне хотелось не больше, чем проснуться.

‒ Если ты всерьёз настроен уйти прямо сейчас, ‒ невозмутимо сказал он, ‒ тебе нужен мой знак для защиты от каждого встречного Вэй, озабоченного ловлей Открытых. Впрочем, он бы понадобился и через три года ‒ ты и тогда будешь слишком молод для вейлина. Как и для ученика, гуляющего в одиночку. Кольцо менее заметно, чем метка на лице, но потом пришлось бы убирать шрам, а это хлопотно. В камне след моего Кружева, так что сойдёт. Если возвращаться раздумаешь, то лет в двадцать пять можешь выбросить ‒ шедевром ювелирного мастерства я его не назвал бы.

Я осторожно провёл камнем по щеке: он был достаточно реальным, чтобы порезаться. И сладким на вкус.

‒ Использовать как знак ‒ куда ни шло, но в пищу его явно употреблять не следует, ‒ усмехнулся он.