Проклятие Звёздного Тигра. Том II - [11]

Возвращение в Сумрак отозвалось резкой болью в паху: Неверин всё же достал его разок. Трясины! А он наивно рассчитывал обойтись без насилия. Чен, ты и правда ещё ребёнок. Отчего, по-твоему, он держался столь вызывающе? Да это он вёл игру! Знал, что ты прибежишь с упрёками, и хотел показать «Лучу»-недоучке, жалкой кукле в руках Верховного, где его место. Бросить оскорбительный намёк, раздразнить, вызвать гнев (чего с успехом и добился!) — и устроить порку. А ты тянул с атакой, жалея его? Дурачок. Он не собирался тебя жалеть, ну нет. На всё Поле разошлись бы волны — вейлин швыряет на колени Луча! Соблазнительная приманка для кого-то вроде Тэнли… идиота, неспособного понять: почему бы ни Избрали шесть лет назад семнадцатилетнего мальчишку с Шестой Ступени — ему бы не продержаться так долго, не имея реальной силы. Даже железной волей и властью Брэйвина — нет.

«Брэйвин. Твой верный друг и заботливый покровитель…»

— Чен… вэй’Ченселин, всё в порядке?

— О чём ты? — холодно спросил он. Джаэлл заметно смешался.

— Ну, этот Неверин… я же слышу кое-что. Он к тебе страстной любви не питает. Всякие шуточки про хорошеньких любимчиков Брэйвина… извини. Ну, и я немножко боялся…

— Что Луч окажется слабее деревенского вейлина и будет нуждаться в помощи ученика, — с сухой усмешкой кивнул Ченселин. — Благодарю, мой дорогой. Твоя забота трогает меня безмерно, но поверь, я пока вполне способен постоять за себя. Даже со столь грозным противником, как Неверин Тэнли.

— Да, конечно, — прошептал Джаэлл, пряча от Учителя глаза. Щёки у него горели. — Конечно, милорд.

___

Он лежал в саду под благоухающими кустами нежно-розовых арилий. Эвина доверил ребятам: ему проще будет освоиться в компании таких же бывших менестрелей, дружелюбных и ничуть не опасных — в отличие от окружённого пугающим ореолом могущества и власти Луча… загадочного Ченселина Тариса, который, говорят, вместо учеников из богатых семей взял с дороги нищих менестрелей — и учит без Ступеней! А Верховный выделяет его, дарит ему свою благосклонность, несмотря на его выходки!

«Нет. Выделяет — верно. Но не любит, просто терпит меня. Почему? Когда он устанет терпеть?»

Он лежал, глядя в небо… Трава была влажной после недавней грозы, но это ему не мешало. Высокая трава, кусты, прячущие его от любопытных глаз, — он любил их с детства, во всякое время года; он с не меньшим удовольствием мог лежать так и холодной зимой, и под проливным дождём… Сладкий запах арилий усыплял его, успокаивал. Даже мысли о Брэйвине делались отрешёнными, бестревожными — не страх, а интерес, всего лишь одна из загадок, а не его судьба, его путь в тумане, полный предчувствий опасности, боли и отчаяния… нет. Не сейчас, когда в небе ни облачка, и аромат арилий уносит… в сны…

— Он необычный, правда?

Мальчишеский голос. Слегка смущённый: будто не уверен, стоит ли об этом говорить, но говорить ему очень хочется, и он намерен продолжать. Эвин.

— Да. — А это Джаэлл. И (Чен улыбнулся) своего Магистра за кустами не слышит. — Он тебе нравится?

— Очень. — Голос Эвина чуть дрогнул. — Знаешь… я думал, Магистры никогда не бывают… ну, такие. Ты же понимаешь? Как будто его можно любить.

— И правильно думал, — спокойно отозвался Джаэлл Рени. — И лучше не пытайся.

«Но… мне казалось, ты… Почему?»

— Почему? — растерянно спросил Эвин.

— Увидишь. Не смотри на меня испуганно, Ступеней не будет. Он, по-моему, вообще боль причинять ненавидит, хоть и Дитя Боли Каэрина. А может, как раз поэтому. Только он холодный, как лёд.

— Не понимаю, — тихо сказал Эвин.

— Да это ничего не значит. Тебе здорово повезло… нам всем. Таких Магистров и в сказках не бывает. Мы за него каждый день богов благодарим, утром и вечером. Он отличный Учитель. И менестрели для него люди, а не грязь. И в Кружевах он как рыба в речке, ты не верь ерунде, будто он пустое место без Верховного, — враньё, он настоящий Вэй, настоящий Луч. Другим до него, как до неба. И ты можешь его уважать, гордиться им… преклоняться. Но любить его не пробуй. Он словно озеро в горах — сколько в него ни гляди, а ничего, кроме студёной тьмы, не отыщешь. Вот и Чен такой. Не пустой внутри, а вроде на замок запертый. А что не под замком, то ледяное. — Джаэлл вздохнул. — Руки отморозишь, вот и всё. Он не откроет этот замок. Не хочет. Или не умеет. Таких, как он, нельзя любить.

Поднялся ветер, небо вмиг затянуло тёмно-сизыми грозовыми тучами, и мальчики поспешно ушли в дом. Чен лежал в траве, и по лицу с закрытыми глазами текли холодные капли дождя.

Глава 3. Каэрин

Лишь единожды я осмелился спеть тот узор, а более не касался его ни разу.

Он пришёл ко мне сам — он словно был наделён чувствами и желал стать мелодией Кружев. Красота его поражала: узор был завершённым и чётким в той же мере, как расплывчаты и неясны все легенды о Камне. Словами я не выразил бы истин, запечатлённых в нём; но там были разгадки всех тайн — и Знаки Огня, и суть Камня, и хитроумно запрятанная в легендах истина о Творителе. В узоре были сброшены все вуали Сумрака — как и всегда в рождённых Мерцаньем Кружевах Чар.

Всё началось со Знаков Огня. Мне хватало времени на раздумья: пять лет я не брал учеников, не мог решиться после него. Взялся за научные изыскания, к коим всегда стремилось моё сердце, и лишь они отвлекали меня от горечи, от унизительно-безнадёжных выводов о моём «таланте» учителя, непомерно раздутом молвой и столь жалко лопнувшем на деле… от мыслей о нём. От невыполнимых желаний.