Проклятие темных вод - [2]
— Как тебе живется в Париже? — говорю вместо этого. — Интересно?
— Нормально. Только скучаю по ребятам, по группе. Вообще-то, я скоро возвращаюсь. Колледж выбирать. Музыкальные курсы, что-то в этом роде.
— Твоя тетя говорила.
— Хелен?
— Да.
Слегка раздражает, что он называет ее Хелен. Намек на близкие отношения. Да ну, глупости. Сейчас никто уже не зовет своих теток «тетями».
— Чем думаешь заниматься?
Джез отворачивается. Не хочет говорить о своих планах со взрослыми. Он слишком трезво мыслит для подобных разговоров. Оставим. Даже если кажется, что смогу помочь. Мое дело — драма, музыка.
— Все говорят: «О-о-о, Париж! Но это ж отстой — жить в городе, где у тебя нет друзей. По мне, так лучше Лондон. Вот только, похоже, никто меня не понимает.
— Я понимаю.
И вдруг я вспоминаю о мармеладе на плите. Надо достать воронку и разлить его по баночкам, но подняться со стула, уйти от его взгляда нет сил.
— Допивай и забирай альбом, если хочешь. Он в музыкальной комнате, вверх по лестнице и направо.
— Там, где клавиши?
Ну конечно! Мальчик ведь однажды уже приходил сюда, с Хелен и Барни, год или два назад. Летом. Голос на октаву выше, румяные щеки. И девчонка рядом, как приклеенная. Алисия. Я тогда едва обратила на него внимание.
Джез не двигается.
— Все так же возитесь с этими вашими актерами? Тоска…
— Что?
Парень ухмыляется, и я замечаю, что рот у него больше, чем казалось. Приходится крепко ухватиться за край стула, чтобы сохранить самообладание.
— Тоска, говорю. Актеры, с которыми встречаетесь. Телевизионщики. И что вы с ними делаете?
— Учу их говорить, — отвечаю.
Он просит объяснить, и я рассказываю, как голосом подчеркнуть смысл, если самих слов недостаточно. Но голос может и противоречить сказанному. Это умение полезно не только для актеров, но и в реальной жизни. Джез слушает меня как-то по-особенному. Я жутко смущаюсь. Он внимает, как Себ: полузакрыв глаза, неохотно демонстрируя интерес, с легкой улыбочкой. Бутылка вина наполовину пуста. Мармелад на плите наверняка загустел.
— Вы, наверное, и кого-нибудь из знаменитостей знаете? Рок-звезд? Гитаристов?
— Рок-звезд — ни одной. Но я знакома с… полезными людьми. Из тех, что в постоянном поиске юных талантов.
Юноша чуть подается вперед, ко мне. Глаза его расширяются, взгляд оживает. Я поняла, что им движет.
— Хочу стать профессиональным гитаристом, — говорит Джез. — Это моя страсть.
— Когда пойдешь за альбомом, можешь захватить одну из гитар Грега. Наверху целая коллекция.
— Мне пора.
Конечно ему пора. Он же пятнадцатилетний мальчик: надо встретиться с подружкой, а завтра утром сесть на Сент-Панкрасе в поезд и укатить домой в Париж.
— Она заставляет меня встречаться в пешеходном туннеле точно между Южным и Северным Лондоном.
— Заставляет?
— Ну-у-у… — Парень смотрит на меня и неожиданно начинает вести себя, что неудивительно, как взволнованный подросток. — Мы сосчитали тротуарные плиты, — поясняет Джез. — И определили середину. Сначала хотели считать белые кирпичи, но их слишком много.
— Сколько ей лет? — спрашиваю.
— Алисии? Пятнадцать.
Пятнадцать. Вот как. Девочка и не подозревает: ничего из происходящего сейчас в ее жизни больше не повторится…
— Ладно, схожу за альбомом, — говорит мальчик, чуть запнувшись.
Вино ударило в голову: он, как сказала бы Кит, в легком весе.
— Выпей еще. Пока сходишь, я налью. Давай поднимайся.
Слушаю, как юноша шагает вверх через две ступени, и открываю вторую бутылку. На этот раз недорогое, но Джез не заметит. Наполняю его бокал и добавляю немного виски. Облако наползает на реку, последний солнечный лучик ложится на стол. На секунду бокалы, бутылки и вазу с фруктами словно окутывает густой янтарный кокон. Снова вспоминаю о мармеладе, но не пытаюсь спасти его. Звонит телефон, и я, не подумав, снимаю трубку. Грег. Начинает разговор так, будто мы уже беседуем.
— Я говорил с «Бернетт шоуз».
— С кем?
— Агентством по продаже недвижимости. Просил их оценить дом. Нас это ни к чему не обяжет. Приблизительная стоимость поможет мне сориентироваться в ситуации.
Я не могу говорить: Джез вернулся в кухню с гитарой, сел и случайно инструментом об стол — бум!
— Что это? — спрашивает Грег. — У тебя там кто-то есть?
— Нет. Никого. Не хочу сейчас это обсуждать. Ты знаешь мое мнение. И не можешь ничего предпринять без моего согласия.
— Если б мы с тобой могли спокойно поговорить, мне бы не пришлось этого делать.
Закусываю губу. Для Грега обвинить меня в иррациональности — последнее средство самозащиты. Собираюсь протестовать, но он вешает трубку.
— Альбом не нашел, — сообщает Джез. — Но подметил эту гитару. Можно поиграть… перед уходом?
Голос юного гостя рассеивает напряжение от разговора с Грегом.
— Конечно играй. — Эти слова кажутся мне сейчас самыми подходящими.
Следующий час — прекраснейший этим вечером. Выпитое еще не лишило Джеза возможности уйти, даже если он очень захочет. Мы сидим, разговариваем, парень играет. Рассказывает о Тиме Бакли: для него музицировать — все равно что «просто поболтать».
— Мне это понятно и близко, — говорит Джез. — Вы вот учите людей выражать эмоции и мысли голосом. Я играю на гитаре для того же.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.