Проклятие императорского дома - [9]

Сенни помрачнел, увидев ее слезы. Он так легко принял ее отказ, как будто всю жизнь только и делал, что принимал отказы.

Лэйли эта мысль добила, и она зарыдала уже совершенно не заботясь, что лицо распухнет.

Он встал на колени, достал из кармана куртки платочек, и начал сосредоточенно оттирать пыль с подола.

— Извини, — сказал он, — ты права. Я так увлекся, что и забыл, что ты не только Пророчица и будущая Хранительница Севера, что ты… что ты меня младше, и что… Прости. Я зря попытался тебя впутать. Только ты не плачь больше, ладно? — он потянулся было похлопать ее по колену, но неловко отдернул руку.

— Я, — Лэйли некрасиво шмыгнула распухшим носом, — ночью уезжаю-у-у… Чем я могу помочь? Я хотела бы! Но мало могу! Мне так жаль! Совсем нет времени! Извини, Сенни… Но! — она вдруг оживилась, — Я видела тебя взрослым…

«На эшафоте», — вспомнила она и слезы полились еще пуще.

Сенни в замешательстве протянул было ей пыльный платок, но понял свою ошибку до того, как Лэйли успела его сцапать. Пометался по комнате, и наконец решительно распахнул шкаф и рванул кружева с рукава платья принцессы Сеннилении.

Внезапный звук рвущейся ткани немного отвлек от рыданий, протянутые кипенно-белые кружева привлекли внимание, а растерянный вид Сенни заставил Лэйли рассмеяться немного истеричным, но все-таки смехом.

— Прости, — еще раз сказала она, отсмеявшись, — я такая плакса… Мне так жаль тебя, но я так мало могу… но если… ты придумаешь какую-нибудь переписку, я постараюсь передать тебе рецепт отваров и как их пить, и когда, и… зачем… и все такое. Вот.

Ей уже было стыдно за слезы, и за то что она так перепугалась. Но, кажется, Сенни не держал обиды.

— Этого уже много, — сказал Сенни, широко улыбнувшись. — Спасибо. Я что-нибудь обязательно придумаю. Какую-нибудь переписку… Да, какую-нибудь переписку.

4. Лэйли

Лэйли нашли дремлющей в комнатке для слуг в полузаброшенной восточной башне. На вопрос, как она туда попала, она подняла ясные глаза, и честно-честно сказала:

— Видение. Не помню.

Бледная матушка на это только головой покачала.

— Спасибо вам, леди Айкили, — кивнула она пожилой магиссе, — спасибо за уделенное мне время.

— Я проиграла вам желание, — лукаво улыбнулась та, — и, право, вы могли попросить больше, чем мой, признаю, довольно неумелый телепорт.

Она носила лиловое и обходилась почти без украшений. Только едва заметные капельки обсидиана в мочках ушей.

Наверное, она в трауре, решила Лэйли.

Интересно, подумала она, кого она привела на праздник? Дочь? Внучку? Племянницу?

— Благодарна капризу судьбы, столкнувшему нас за карточным столом, — сказала матушка, — вас не затруднит?..

— Конечно-конечно, подержи, милая, — магисса отдала Лэйли сумочку и воздела руки.

В воздухе заклубился туман, уплотнился, принял форму двери. Магисса нахмурилась и сказала пару слов на незнакомом Лэйле языке, почти выкрикивая гласные, и дверь открылась, медленно, с усилием.

И правда, совсем не лорд Энтель, чьих телепортов даже не замечаешь. Хотя он и заклинаний не читал. Лэйли не могла поручиться, что тут «хуже-лучше», а не «иначе».

Ушгар, их телепортист, вообще всегда камни с рунами по часу кругами раскладывал. Но он и на короткие расстояния редко разменивался.

— Я открыла в сиреневый коридор. Думаю, оттуда вы сможете спокойно покинуть дворец, леди Василь, без излишних объяснений по поводу дара вашей девочки. — леди Айкили подмигнула Лэйли.

Она благодарно улыбнулась в ответ и вернула магиссе сумочку.

— Очень красивые птички, — смущенно пролепетала она, чувствуя на себе задумчивый взгляд магиссы, — вышиты…

Матушка сжала ее плечо. Лэйли замолкла.

— Я очень, очень признательна, — повторила матушка, — и очень, очень надеюсь, что вы согласитесь выпить со мной чаю.

Магисса кивнула.

— Пришлите карточку, и я с удовольствием приму приглашение.

Женщины переглянулись, и, если Лэйли хоть немножко успела изучить мать за тринадцать лет своей жизни — не только она сегодня ввязалась во что-то опасное.

В карете они обе молчали, хотя Лэйли ожидала выволочки. Ей было боязно: когда Сенни предложил эту идею, она показалась беспроигрышной, но сможет ли она и продолжать врать матери, что запачкалась во время видения?

Она пыталась представить это, заранее как-то подобрать слова, и про себя произнесла целую речь, но мать ни о чем не спросила и за ужином.

— Ложись спать, — только и сказала она, — завтра…

— Разве мы не собирались домой? — удивилась Лэйли.

Матушка смотрела вроде бы на Лэйли, но видно было, что мысли ее где-то далеко-далеко.

— Появилась… возможность, — сказала она, — мы задержимся на пару недель.

— Матушка, — замялась Лэйли, — но папа же…

— Я ему напишу, отправлю Ушгара с пакетом, — отмахнулась она, и вдруг глаза ее расширились, и она впервые за вечер внимательно посмотрела на дочь. — а где это ты так извазюкалась, солнышко?

— Мне было видение, — Лэйли кивнула служанке, чтобы та убирала посуду, и поспешно встала из-за стола, — и, эм, ну такой и очнулась.

Лэйли неловко коснулась волос: ей все казалось, что там паутина.

— Что-то они зачастили у тебя. — нахмурилась матушка, — Два за день… не иначе как… Выпишу на всякий случай травы. — пробормотала она себе под нос, и Лэйли, расслышав эти слова, ускорила шаг, стремясь побыстрее выскочить из столовой.