Проклятие императорского дома - [30]

— Спасибо. А теперь — не мешай.

И начала карабкаться по все тому же высокому стулу, выше, выше, покачнулась — но уцепилась за столешницу, удержала равновесие и наконец легла на стол, раскинув руки и свесив со стола щиколотки.

— Очень устала, — сказала она, — немножко посплю.

Она не смотрела на Ирая, и казалось, она говорит с лазурными драконами, которыми был расписан высокий потолок.

— Я мог бы посадить вас на стол, — вежливо заметил Ирай, в свою очередь покосившись на драконов.

Как будто они могут покусать за то, что он позволил ученице вести себя безрассудно.

— Я хотела вскарабкаться, — пояснила принцесса, — если бы я хотела, чтобы меня посадили на стол, я бы так и сказала.

Она прикрыла глаза и заворочалась, устраивая голову так, чтобы не испортить прическу.

— Что ты про меня думаешь? — спросила она сонно.

— Что?

— Сестра думает, что я чудовище, — пояснила девочка. — Ты будущий маг. Ты видишь чудовище?

Ирай пожал плечами, а потом ответил, тщательно подбирая слова.

— Вы очень стараетесь, принцесса. Вы очень милая. Это большая рабо… — он осекся, — вы замечательная девочка, — дипломатично поправился он.

Он не мог сказать, что всякий раз, как он видел принцессу в окружении других людей, ему на ум приходили дети-сирены на сцене благотворительных вечеров.

На его памяти в приюте такие устраивали два раза.

В приюте была прослойка детей, которых никто не трогал. Вся приютская иерархия, постоянная борьба за место, она будто их не касалась, проходила мимо. С ними носились. Причесывали получше. Отдавали лучшие одежды.

Маленькие девочки и мальчики, очень миленькие. Непременно пухлые щечки с ямочками, мягкие кудряшки, звонкие голоса, искренние улыбки. Редко старше десяти лет.

Дети-сирены.

Золотой фонд приюта.

Дети, которые вытягивали из спонсоров больше всего денег.

А еще он помнил трагедию Эмми, девочки-сирены, которой неожиданно исполнилось двенадцать, и конфеты на день рождения обернулись на следующий день огромными красными прыщами, превратившими кукольное личико в кошмар лекаря. Когда прыщи сошли, а остатки их Эмми научилась ловко припудривать, ее тело уже вытянулось, потеряло детскую пухловатотсь, стало неуклюжим и негибким. Через тонкое платье начали выпирать, как два фурункула, соски.

Эмми перестала быть сиреной, она стала некрасивым подростком, она больше не приносила денег, и воспитатели больше не любили ее. Для нее это стало трагедией.

Ирай не знал, чем кончилась эта трагедия. Ему не было особого дела до Эмми, точно так же как Эмми в свои лучшие моменты не замечала его, Ирая; но он понимал, что трагедии редко заканчиваются хорошо.

Он понимал, что для сирен быть милыми — это залог их выживания; он научился распознавать эти ужимки, эти постоянные сюсюканья с сюсюкающими взрослыми. «просто любите меня, просто не бросайте меня». Это было сложно, это работало. Ирай уважал сирен, и отлично понимая, как трудно натянуть по-настоящему искреннюю улыбку.

— Я стараюсь? — спросила принцесса.

Она села. Всмотрелась в лицо Ирая, будто пыталась прочесть его мысли.

Ирай кивнул.

— И я очень уважаю это, принцесса.

Он поклонился и пошел к доске.

— Мне кажется, вы отдохнули. Вернемся к нашей геометрии.

Принцесса вздохнула.

— Да. Я постараюсь.

13. Ирай

Ирай никак не мог понять, почему Учителю вообще взбрело в голову становиться Верховным придворным магом. Да, это давало ему право командовать любым из огромного штата придворных магов, но какой ценой!

Император поручал ему самые важные задания, которые не мог поручить никому другому. Вовсе не потому, что кроме лорда Энтеля никто бы с ними не справился, нет! Просто лишь лорду Энтелю Император доверял.

Ну и еще паре людей, но у этих людей уже не было магических способностей, да и леди Юнна почему-то соглашалась терпеть лишь лорда Энтеля и его ученика. Поэтому сверхважная миссия доставить захворавшей и погрустневшей любовнице очередную безделушку ценой в пару баронств обычно и поручалась лорду Энтелю.

Даже самый великий маг не рискнул бы говорить, что подобные просьбы от лица Солнцеликого Хозяина Земель от Морей Льда до Морей Пламени — это своего рода выжигание комаров стеной огня. Учитель часто повторял Ираю, что капризы людей у власти как стихия, сметают на пути города и страны, что и говорить о маленьких людях. И если он может потратить полчаса на поиск загулявшей по кабакам любовницы Императора вместо того, чтобы тратить пару лет на обзаведение новой личностью и новым домом, то так тому и быть.

По мнению Ирая можно было изначально не попадаться Императору на глаза, раз уж за этим следует столько дурацких приказов, выполнять которые занятому человеку некогда. Обучение принцессы, едва вышедшей из младенческого возраста, доставка украшений любовницам и тайных указов генералам, бесконечное согласование планов на магическое обеспечение дворцовых мероприятий, из-за которых в бальный сезон лорда Энтеля вообще не видели в его родной Башне, а в сезон подачи налогов и вовсе встречали лишь во дворце, вечно куда-то бегущего; и все то время, что этот гениальный маг тратил на беготню по поручениям императора стопки книг в лаборатории покрывались пылью, чары выдыхались, реактивы портились, зелья передерживались… Не слишком ли высокая цена для человека, который вечно утверждает, что чужд мирской славы и очень хочет заниматься наукой и только наукой?