Проклятие императорского дома - [3]

И не узнать ту неуклюжую, застенчивую девушку, неловкую тень своего брата.

Наверное, маг знает? Впрочем, у Лэйли нет причин гадать. Она выполнила то, что должна была, как пророчица, и нет причин, по которым ей стоило бы ввязываться в отношения ближнего императорского круга.

Она нанесла младшей принцессе визит вежливости.

Она отбудет на Север телепортом после праздника и забудет этот странный день. Так и будет. Так и должно быть.

— Вот как? — маг изучающе посмотрел на Лэйли, и та склонилась в глубоком реверансе, молясь, чтобы нижние юбки не зацепились за проклятый арбалет, а почти распустившийся во время бега узел удержал шляпку на месте.

— Именно так. Празднование такое яркое и захватывающее, что вдохновило меня, и ко мне пришло Видение. Я так рада! Я обязательно поблагодарю принцессу Амелаиллу лично за ту честь, что она оказала мне своим приглашением. Такой великолепный праздник! И розы чудесны, — прощебетала она.

— Что же, приятно слышать. Сейчас запланирован небольшой перерыв, а после, вечером, будет прием, где вы сможете подарить принцессе подарок и, конечно же, поблагодарить ее лично. Простите, но вы, кажется, немного хромаете?

— Да, я оступилась во время видения, к счастью, Ее Высочество принцесса Сенниления не оставила меня одну, — Лэйли склонила голову.

— Тогда я отправлю вас к вашим родителям. — маг хлопнул в ладоши, призывая вихорек-служку, который завертелся, закрутился, а потом мягко подхватил Лэйли. Она будто сидела на мягчайшем диване, — не пугайтесь, всего лишь небольшой портал…

…Вихорек мягко усадил Лэйли на небольшой диванчик под бок к матушке, которая как раз по своему обыкновению уединилась в отведенных для отдыха покоях перед обедом.

Та не особенно удивилась. Аккуратно поставила на столик чашку с травяным отваром, мягко улыбнулась.

— Солнышко, разве ты не убежала с подругами смотреть королевский сад? Я думала, ты еще побудешь на пикнике. Почему королевский маг прислал тебя со своим духом? Ты свободен, уходи-уходи!

Она взяла щедрую щепоть сахара из сахарницы и бросила в служку. Тот подхватил прозрачные крупинки, довольно шелестнул занавеской и унесся на волю через окно.

— И там просто великолепные розы, матушка! Скажи нашему садовнику попросить саженцы, не пожалеешь! Кстати… мы сможем вывезти из дворца арбалет?

— На нем чья-то кровь? — матушка резко посерьезнела.

— Нет, но мне кажется, что его никому не следует видеть. — Лэйли пожала плечами, — мне было видение.

— Как замечательно! И каково это было?

— Как ты и говорила. Рукоятью по голове…

— Ох… Я надеялась, хоть тебя ждет что-то мирное, — расстроилась матушка, — что же, не повезло. Давай свою игрушку, я как-нибудь отдам отцу, он в арсенале спрячет. Ты следовала интуиции?

— Возможно, удержала кое-кого от глупостей, — гордо сказала Лэйли.

Матушка обняла ее, уткнулась носом в макушку и задержала так долго-долго. Лэйли замерла. Прическу все равно менять к балу, ну и пусть. Она любила, когда мама ее обнимала, хотя сейчас почему-то стало еще и тревожно.

Вспомнилась почему-то вся та кровь на площади.

Хотя главной героиней видения мог быть кто угодно, совсем не обязательно она сама, и она была не совсем уверена, кого именно тогда казнили…

Но…

Лэйли вздрогнула, и прижалась к маме покрепче.

— Ты такая оптимистка, Лэйли, — сказала та, отстранившись, — и в кого ты такая оптимистка… Удержать кое-кого от глупостей не так уж и просто. Ладно, ты, наверное, хочешь успеть пообедать и переодеться перед приемом?..

2. Лэйли

— Ей еще рано ходить на такие мероприятия, — сказал отец, но вышло не слишком уверенно.

Перед ласковым напором жены он всегда сдавался. Особенно, когда дело касалось Лэйли, все-таки мать решает, как воспитывать девочку.

Матушка была женщиной эксцентричной, и решала часто не так, как решили бы другие матери Империи, но Лэйли не жаловалась.

— А что такого?

— Ей всего тринадцать. Ладно, ты уговорила меня на утренний пикник, но у нее еще не было дебюта, какой еще прием?

— Что же люди подумают! — всплеснула руками матушка, — Ой, точно, там же будут вообще все девочки, о которых только могли вспомнить люди Императора. И только дочь Хранителя Севера не пойдет, сбежав с вечера пораньше, как бедная родственница, в очередной раз подтвердив, что ты и твои потомки аристократы не по крови, а из милости, так, что ли? И стыдимся показываться на столь пышных мероприятиях, или что?

— Василь, я же говорю тебе, тут что-то не так.

Всегда странно было видеть, как мощный, широкоплечий, всегда такой уверенный и сильный отец ежится от напоминаний о шатком статусе Хранителя. Матушка никогда его не попрекала, но всегда настаивала, что его надо носить с гордостью и везде, куда только пригласят.

Будь на то папина воля, он бы просто тихонечко выполнял свой долг, устроив так, чтобы во дворце и не вспоминали про Северный Лес и тем более про Северный Прорыв, но матушка цепко следила, чтобы Император не забывал о положенных их семье преференциях и о том, что Прорыв держат люди, и эти люди требуют ресурсов и оплаты.

Лэйли как-то слышала краем уха, что про матушку говорили, что она родилась без гордости. Впрочем, она никогда не видела, чтобы той это как-то мешало, скорее наоборот.