Произвол - [46]

— Фатима! Фатима! Это я, Занубия! — крикнула она, подойдя к дому.

— Что случилось? — откликнулась Фатима. — Ведь уже ночь на дворе. Что-нибудь с детьми?

— Нет, Фатима. Все в порядке. Только почему-то у младшего глазки болят.

— Сейчас я дам тебе капли.

Вскоре Фатима принесла пузырек:

— Вот, возьми. Капай два раза в день. Вот увидишь, все как рукой снимет.

Занубия поблагодарила, но уходить не спешила.

— Как дела у твоего мужа? — спросила она.

— Все хорошо. Жду его из города. Вот-вот должен подъехать.

— А как поживает твоя соседка, Ум-Омар? Она такая добрая!

— Ум-Омар — труженица. Работает от зари до зари. Видно, доля наша такова.

В это время к дому подъехала арба, раздался голос Ибрагима, и Фатима пошла открывать ворота. Ибрагим был неприятно удивлен, увидев Занубию, он не доверял ей, но виду не подал. Справился о здоровье детей и сказал:

— Твой муж тоже приехал и будет искать тебя.

Ибрагим надеялся, что Занубия сразу уйдет, но та продолжала болтать. Она никак не могла решиться сказать о главном, ради чего, собственно, и пришла. Наконец она все же решилась.

— Слушай, Ибрагим, у меня есть для тебя важная новость. Сабри-бек и его люди устроили тебе ловушку: спрятали на твоем поле четыре винтовки погибших солдат, а завтра в деревне начнется обыск. Сам знаешь, что ждет тебя, когда их найдут. — Она повернулась к Фатиме: — Спокойной ночи, Фатима. Спасибо за капли. Пойду встречать мужа.

С легкой душой вернулась Занубия к себе в дом.

А Ибрагим, словно громом оглушенный, застыл на месте. Не притронувшись к еде, он попросил Фатиму рассказать, что же наконец произошло в его отсутствие.

— Вечером приходил управляющий, — растерянно ответила жена, — и сказал, что тебя бек к себе зовет.

— Он сказал именно так?

— Да. И не только тебя. А еще и мужа Ум-Омар.

Ибрагим задумался, потом позвал Юсефа, жившего по соседству, и пошел ему навстречу.

— Слушай, Юсеф, у моего брата, что живет у бедуинов, случилась беда. Я сейчас поеду к нему, а ты скажи управляющему, если спросит, и всем остальным, что я, мол, забыл в городе инструмент и пришлось возвращаться.

Ибрагим оседлал лошадь и перед отъездом посоветовал Юсефу тоже уехать, так как с минуты на минуту могут нагрянуть с обыском французские солдаты. Словно почуяв беду, лошадь резво бежала, унося хозяина от дома. Ибрагим свернул в поле, нашел спрятанные там четыре винтовки, завернул в абаю и положил в переметную суму. После этого он поскакал прямо в Каср бен Вардан, где жил его друг — бедуин. По дороге Ибрагим размышлял о том, что к восходу солнца он будет уже на месте, три винтовки продаст, а четвертую, обрез, оставит себе. Дома у него надежно спрятана винтовка с длинным прикладом.

Чтобы его не узнали, Ибрагим надел бедуинское платье, а голову обмотал белым в красную клетку платком. Мысль о том, откуда Занубия узнала о винтовках, не покидала его. В душе он был очень благодарен ей. Прежняя неприязнь исчезла. Неужели он мог ошибаться в ней? Да, спасая ему жизнь, она поступила как верный друг.

Лишь показались первые лучи солнца, а Ибрагим уже был возле пустыни.

На рассвете ушел из деревни и Юсеф. В это же время солдаты оцепили деревню и стали избивать всех подряд, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. Они вламывались в дома, все крушили, к великому удовольствию беков. Но винтовок на поле Ибрагима не нашли.

Кроме охотничьих ружей и старых сабель, они ничего не обнаружили.

— Где винтовки?! — в ярости вопил Сабри-бек.

— Я спрятал их в скирде, — дрожащим голосом отвечал управляющий Рашад-бека, — как ты велел. Можете спросить у своего управляющего. Он был со мной.

Но Сабри-бек не унимался.

— Вы продали их бедуинам, негодяи! — в негодовании орал он.

Глаза у Сабри-бека налились кровью, и он кинулся избивать управляющего Рашад-бека.

— Мой господин, но мы сделали все, как было велено, — обратился управляющий Сабри-бека к Рашад-беку.

— А никому не сболтнули? Занубию видели?

— Никого не видели. Как только спрятали, тут же уехали вас догонять.

— Ну погодите, — кричал Сабри-бек, — я до вас еще доберусь! А сейчас убирайтесь с глаз моих долой!

Управляющие трусливо топтались на месте до тех пор, пока Рашад-бек не вытолкал их за дверь.

В полдень французские солдаты ушли из деревни. Беки уехали в Ум-Ражим вместе с управляющим Сабри-бека, а управляющий Рашад-бека, как всегда, пошел пить чай к Занубие.

— Что это у тебя лицо в синяках и распухло? — удивленно спросила та.

— Это бек так меня разукрасил. Зубы выбил, — грустно вздохнув, ответил управляющий. — Чуть не убил.

— А в деревне что было! — взволнованно стала рассказывать Занубия. — Солдаты открыли стрельбу, всех грабить стали. У меня отобрали барана, кур и застрелили собаку. Люди не знали, куда бежать, что делать. А солдаты ради забавы стреляли в кур, только перья летели. Пришлось открыть все ворота и двери, чтобы эти чертовы изверги их не выломали.

— Знаешь, за что бек меня избил? — прервал ее управляющий. — Пропали четыре винтовки, которые мы с его управляющим спрятали в скирде соломы. Во время обыска их не нашли, и теперь бек во всем винит меня. Скажи, ты не видела вчера шейха после моего отъезда?