Произведение в алом - [194]

И прежде чем я нашелся, что ответить на эти исполненные ядовитого сарказма слова, моя зловещая собеседница была уже далеко - холодно ухмылялась, глядя на меня сверху вниз со своего недосягаемого поднебесья. Я все еще чувствовал нежное пожатие ее холеной ручки - впрочем, это могла быть и рука того

настырного врача, который как раз сейчас щупал мне пульс. Неужели все это - и свидание с Луной, и посещение обезьяньего театра - мне привиделось?..

Проклятье, этот зануда в белом .халате опять открыл рот!

- Господин Майринк, господин Майринк, да придите же наконец в себя! Сдается мне, сударь мой, у вас лунный удар... Нет, вы в самом деле как будто с луны свалились, ну разве будет человек нормальный, здравомыслящий, несмотря на все полицейские предписания, в полнолуние с непокрытой головой ночь напролет, словно сомнамбула, слоняться по пустому Октябрьскому полю?..

МАГИЧЕСКАЯ ДИАГРАММА

Оккультизмом я занимаюсь с двадцати четырех лет[176], и чем дальше продвигаюсь в изучении этой таинственной науки, тем все более важной и интересной представляется она мне. Поначалу мое внимание привлек спиритизм - уж очень мне тогда хотелось самому убедиться в истинности паранормальных феноменов! На протяжении ряда лет я приглашал к себе в Прагу лучших медиумов и проводил спиритические сеансы; количество их исчислялось уже несколькими сотнями, а результат всегда был один и тот же: ничего - все те весьма сомнительные кунштюки, свидетелем которых я становился, как правило, объяснялись сознательной или бессознательной мистификацией со стороны испытуемых. Я уже хотел было положить конец этим бессмысленным экспериментам, когда однажды, во время пребывания в Левико, «случай» - эта инкогнито путешествующая судьба, как очень точно выразился один русский писатель, - завел меня в некий пользующийся дурной славой дом с привидениями, где мне представилась редчайшая возможность воочию наблюдать такие из ряда вон выходящие медиумические феномены, что все мои сомнения разом рассеялись и я вынужден был признать: иногда, чрезвычайно редко, происходят явления, которые, словно насмехаясь над достижениями современной науки, ставят с ног на голову большую часть фундаментальных физических законов. С тех пор я прекратил свои опыты в области спиритизма и уже не предпринимал наивных попыток непременно, хотя бы одним глазком, заглянуть в «загробное царство» - тех поистине поразительных свидетельств существования потустороннего мира, которые мне с такой ошеломляющей очевидностью продемонстрировали в Левико, было достаточно. Я решил ограничиться занятиями йогой -той традиционной восточной практикой, которая позволяет человеку подняться на более высокие духовные ступени бытия.

Чтобы расширить свои знания, почерпнутые в основном из весьма пестрой и, как я уже тогда догадывался,

малокомпетентной англоязычной литературы, я завязал множество самых различных связей, прежде всего меня интересовали люди, которые, по слухам, располагали достаточно серьезными сведениями об этой древнейшей традиции, - к примеру, с известной в своих кругах г-жой Анни Безант, президентом Теософического общества в Адьяре. Познакомились мы с ней еще в тот период, когда я занимался спиритическими сеансами. Долгое время все мои попытки хоть немного продвинуться в постижении сути идущего из глубины веков учения йогов оставались такими же безрезультатными, как и прежние мои опыты с медиумизмом; тем не менее я мало-помалу пришел к убеждению: как раз те авторитеты, знанию и практическому опыту которых, по мнению большинства, следовало безоговорочно доверять, блуждали в потемках. По всей видимости, эти амбициозные люди попросту стеснялись признаться в своей полнейшей некомпетентности в таких экстраординарных явлениях, как традиционная индийская йога, чудесные возможности которой они с пеной у рта отстаивали в бесконечных спорах со скептически настроенными оппонентами, - в общем-то, им, жертвам собственной популярности, не оставалось ничего другого, как с важным видом окутывать себя завесой таинственности. Я же, в конце концов получивший, как уже упоминал, неоспоримые доказательства существования потустороннего мира, порешил не отступать и, даже если на это уйдет вся моя жизнь, продолжать исследования различных йогических техник. И лишь спустя несколько лет непроглядная тьма, все это время неизменно сопровождавшая мои поиски, стала понемногу рассеиваться, но свету этому я обязан только самому себе, ибо явился он, конечно же, из глубины моего собственного Я. Впрочем, это так, к слову...

А тогда, в 1896 году, все еще надеясь найти ключ к практической йоге во внешнем мире, я вступил в переписку с неким сва-ми, жившим в Майявате (Гималаи) и исповедовавшим доктрину бхакти-йога[177] - особую систему концентрации, позволяющую с

помощью строжайшей аскезы и благочестивых экзерсисов взойти к высшим ступеням духовного совершенства. Эта школа йоги была основана знаменитым индийским праведником Рамакришной, о котором еще Макс Мюллер писал так много удивительного. Само собой разумеется, свами был горячим приверженцем бхакти, я же не проявлял ни малейшего интереса к экстатическим состояниям, под каким бы соусом их ни преподносили. Поэтому довольно продолжительное время мы с ним говорили - точнее, писали, - так сказать, на разных языках. Потом он все же по доброте душевной снизошел до того, чтобы поделиться со мной в ходе нашей переписки такими удивительными тайнами, в которые, не выпади мне счастливый жребий свести знакомство с этим удивительным человеком, вряд ли кто-нибудь еще меня посвятил. Уж во всяком случае не европеец...