Происшествие - [99]

— О чем ты говоришь, Таня, — решительно сказал Илья. — Без четверти семь жду у входа. Идет?

— Ну хорошо, — не очень уверенно ответила Таня.

— Пожалуйста, только не обманывай. Ладно, Танечка? — в голосе Ильи послышалась мольба.

— Хорошо! — засмеялась Таня. — Приду! Только ты не подведи с билетами.

Счастливый Илья повесил трубку на рычаг. И тут же стал набирать номер телефона матери, чтоб она добыла ему эти билеты. Сначала было долго занято, а потом ему ответили, что Лидия Алексеевна уехала куда-то на совещание и будет только завтра. «Черт», — выругался Илья. Без матери он даже не представлял себе, где взять билеты. Побежал домой, достал записную книжку, стал обзванивать друзей и знакомых, но никто ничем помочь ему не мог, потому что особых театралов в его кругу не было. Время неумолимо приближалось к вечеру. Совсем отчаявшись, позвонил тетке, жене брата Лидии Алексеевны. Тетка, он знал, недолюбливала всю их семью, считая, что Лидия Алексеевна неправильно воспитывает Илью, и старалась, чтоб ее сын Алеша, этакий заумный вундеркинд в очках, ничего общего с Ильей не имел. Но на тетку была последняя надежда.

— Здравствуйте, тетя Галя, — вежливо сказал Илья.

— Здравствуй, как сдаешь?

— Сегодня получил пятерку.

— Делаешь успехи. Как родители?

— Все нормально. Тетя Галя, я не знаю, что делать. Мамы нет, а мне позарез нужны на сегодня билеты на Ленинградский балет. Ведь вы театралка, может, поможете мне?

— Без мамы ни шагу, — усмехнулась Галина Николаевна. — Тебе ведь через неделю восемнадцать стукнет. А просто в кассе купить ты не пробовал?

— В кассе? — такая простая мысль Илье и в голову не приходила. — А разве там могут быть билеты?

— Думаю, что да. Подойди пораньше. В крайнем случае на руках непременно купишь. Ну, может быть, чуть дороже.

— Спасибо.

Было уже около шести, и Илья, выскочив из дома, поймал такси, помчался к театру. Войдя в кассовый зал, он увидел довольно большую очередь. Значит, подумал он, билеты есть. А если есть билеты в кассе, будут и у него. В очереди стоять он не собирался. Занял на всякий случай за каким-то толстяком, судя по виду, командировочным дядькой, и стал пробираться к кассе.

Там стояло несколько женщин, аккуратно затылок в затылок. Второй была маленькая щупленькая старушка в шляпе с бархатным цветком. Держа в руке две пятерки, Илья нагнулся к ней и прошептал на ухо очень просительно: «Возьмите мне, пожалуйста, два билета». Старушка, испуганно вздрогнув, подняла на него глаза. Она хотела отказать ему, но, увидев решительное лицо Ильи, чуть отодвинулась от кассы, как бы пропуская Илью. Он уже почти втиснулся в пространство, образовавшееся между старушкой и впереди стоявшей девушкой, как услышал строгий голос:

— Молодой человек, я к вам обращаюсь, вы здесь не стояли.

Илья оглянулся на очередь, все стояли с непроницаемо закрытыми лицами. Он понял, что бойцов здесь нет, все, кроме этой очкастой тетки со стальным взглядом, промолчали. А таких интеллигенток он знал, как укрощать, — грубостью. Грубость ошеломляла их и сразу делала беззащитными. Он посмотрел на нее как на червяка и сказал отчетливо: «Заткни пасть, тетка!» Это был испытанный метод так называемого «трамвайного хама». Действовал он безотказно. Но на этот раз метод не сработал. Женщина не онемела от негодования, она даже не задышала тяжело от гнева, а придвинулась к Илье и сказала спокойно:

— Я не позволю вам взять билеты без очереди. Станьте в очередь…

Старушка купила билеты и отошла. Теперь у кассы друг против друга стояли двое: доктор Орешникова и Илья.

Илья понял, что она не отступится. Злость охватила его — из-за этой старухи Таня разозлится и не захочет больше его видеть, а кто она такая, эта тетка, чтоб помешать ему сделать то, что он хочет и что ему нужно. Илья резко повернулся, одной рукой сунул деньги в окошечко кассы, а другой не глядя сильно толкнул Орешникову, но, не соразмерив силы удара, попал ей ребром ладони в лицо. Орешникова коротко вскрикнула, очки треснули, упали, из носа хлынула кровь, и алые пятна забрызгали вологодское кружево.

Кто-то в очереди закричал, Илья оглянулся и хотел побыстрее выбраться из этой зашумевшей и вдруг ожившей толпы и убежать, но не мог Чьи-то руки вцепились в него, хватали за полы куртки, плечи. И вот уже стоял перед ним молоденький милиционер. Бежать было некуда.

— И это в театре! — услышал он вдруг тихий голос старушки с бархатным цветком. — Ударить женщину! Хулиган!

Ирина Ивановна утирала платком кровь с лица подруги.

— Ничего, ничего, Женя! Осколки от стекла в глаз не попали?

— Нет, кажется, нет, — сказала Евгения Дорофеевна, плача не от боли, а от обиды и унижения.

— Пройдемте в отделение, — твердо сказал милиционер. — Пострадавшая, вам вызвать «скорую помощь», или вы сами сможете дойти?

— Нет, нет. Мне не надо «скорую помощь». Только я плохо вижу. Очки вдребезги, Ира? Вдребезги?

— Стекла да, а оправу, наверное, можно починить. Я подобрала ее…

Когда Евгения Дорофеевна сказала Басаргину, что встретиться с ним сегодня не сможет, потому что обещала Ирине пойти в театр, он расстроился, но не обиделся. Действительно, сваливается человек без всякого предупреждения, и пожалуйста, ломай для него свои планы. Басаргин понимал, что у Жени Орешниковой своя жизнь, которая не останавливалась за эти восемь лет, что живут они в разных городах. И потом он всегда чувствовал свою вину перед Женей.