Происшествие - [60]

— Да, — протянул полковник, — задачка! Как в версии с Кирпичниковым, так и со Щукиным у нас не хватает малого — свидетелей. Прежде всего мы не знаем, правду ли говорит Щукин, что шерсть обронил мужчина.

Валентин не вошел, ворвался. Увидев сидевшего на его любимом месте Королева, он недовольно покосился.

— Новости! — сказал он и уселся на подоконник. — Очень важные новости.

— Ну? — спросил Королев.

— Сегодня утром, едва я пришел, позвонил Щукин, попросил приехать. У него подскочило давление, и он слег. Всю ночь не спал, испугался, что его подозревают в убийстве…

— Тоже мне новость. В такой ситуации, в какой оказался Щукин, мало кто станет спать… — недовольно пробормотала Ефросинья Викентьевна.

Валентин не обратил на ее реплику ни малейшего внимания.

— Щукин сказал, что все время вспоминал все подробности — как он возвращался от сестры, как увидел мужчину, как шел с шерстью в руках…

— И что же он вспомнил? — с любопытством спросила Ефросинья Викентьевна.

— Вспомнил! Очень интересную вещь, между прочим, вспомнил. Когда он завернул за угол, там дом такой стоит с очень низким первым этажом. У одного окна сидел парнишка лет десяти и почему-то показал ему язык.

— Ну и что? — ошарашенно спросила Ефросинья Викентьевна.

— Щукин подумал, что, может, мальчишка видел этого мужчину.

Кузьмичева повернула удивленное лицо к Королеву.

— Я с мальчишкой поговорил, — сообщил Валентин. — Не волнуйтесь, в присутствии учительницы… В том, что показывал язык, он не признался, но какого-то мужчину видел. Как он выглядит, не обратил внимания. Но заметил, что тот сел в машину и уехал… Самое главное, что он номер запомнил: 21-51, белая «Волга».

— Такси?

— Не знает. Он как раз математику учил и тренировал память на цифры. Серию он, кстати, не запомнил… Я уже попросил у гаишников проверить, кому принадлежат «Волги» с такими номерами.

Королев сам не заметил, как зажег табак в своей трубке и закурил.

Когда Валентин закончил свой рассказ, он сказал задумчиво:

— Значит, Щукин отпадает.

После работы Постников пришел домой, принял душ, выпил чай. Сел за письменный стол, взял в руки Машину фотографию и тут же поставил ее на место. Он почувствовал, что не может сегодня находиться один. Странно, чем больше проходило времени со дня гибели дочери, тем хуже ему становилось.

Сегодня ему позвонил следователь Ведерников и очень просил завтра найти время и зайти к нему. Постников понимал, что это связано с делом Полькина. В своих отношениях с директором гастронома, в помощи, которую тот иногда оказывал городским властям, Постников, до того как посадили Полькина, ничего зазорного не находил. Сейчас он на все это смотрел иначе и порой его охватывала смутная тревога.

Постников выключил свет, вышел из квартиры, спустился на два этажа и позвонил в дверь Леонида Владимировича Кирпичникова.

— Молодец, что зашел, — сказал тот, открывая дверь. — А то сидишь один, прямо страшно за тебя становится. Проходи в столовую, мы как раз ужинать собрались. Натэлла! — крикнул он жене. — У нас гость!

Они прошли в большую комнату, посередине которой стоял обеденный стол. Кирпичникову не нравилась современная манера есть на кухне, а угощение для гостей ставить на журнальный столик.

— Что будешь пить, коньяк или вино? — спросил Кирпичников, открывая бар.

— Все равно… Пожалуй, лучше коньяк.

Кирпичников достал бутылку, откупорил ее, поставил на стол.

— Натэлла, ну что там?

— Иду! — Вошла Натэлла, держа перед собой большой поднос с тарелками, заполненными всяческой снедью. — Закусывайте, а у меня там уточка жарится, я за нею последить должна, а то сгорит, — улыбаясь сообщила она и снова ушла на кухню.

— Не жена, а золото, — заявил Кирпичников, разливая коньяк в хрустальные рюмки. — Ну давай за здоровье. — Он выпил, закусил ломтиком лимона. — Про Пашку Полькина никаких новостей нет?

Постников покачал головой. Выпив коньяк, он вдруг почувствовал, что очень голоден, и с жадностью принялся за еду.

— Сегодня к следователю вызывали Сойкина, — сообщил Кирпичников.

— Инструктора горкома?

— А чего ты удивляешься? Полькин небось, защищая свою шкуру, всех нас как следует грязью облил.

Постникова неприятно поразили эти слова.

— А при чем здесь мы? — спросил он. — Мы, что ли, кур по повышенным ценам продавали?

— Слушай, Иван, не разыгрывай из себя простачка. Банкеты Пашка для нужных людей из Москвы устраивал? Устраивал. У тебя в горисполкоме статьи расходов на это ведь нет?

— Но ведь все так делают?

— Все, да не все. Попадаться не надо.

— Меня завтра в ОБХСС просили зайти.

— Значит, так, — деловито заговорил Кирпичников. — Скажешь, что если ты приглашал гостей в ресторан, то сам и платил за них.

— Моей всей зарплаты на это не хватило бы, — криво улыбнулся Постников.

— А кто может сосчитать? Пусть официант попытается доказать, что такого-то числа за таким-то столиком сидел ты и заплатил столько-то рублей. У них в счетах такой мухляж идет, что маме родной показать страшно… И насчет продуктовых наборов…

— Об этом Ведерников меня еще раньше спрашивал.

— И что ты сказал?

— А что есть на самом деле. Я к ним никогда не касался — шофер привезет, а жена разбирает.