Происшествие - [13]

— А там?

— Таблетки эти. Ну и пятерка… А когда к тете Рае зашел, стала она на болезни жаловаться, я и дал. Они у меня в кармане валялись, я уж было и забыл о них.

— Чего ж врали-то?

— Откуда я знал, что вы до тети Раи доберетесь.

— Тоже мне сложность! В одном дворе живете. А мужичка где грабили, помните?

— Не… Точно не помню. Наверное, где-то в этом районе. Чего бы я далеко куда поехал?

— Это, пожалуй, верно, — вздохнула Ефросинья Викентьевна. — В самом деле — чего?

* * *

Итак, в аптеку залезал не Лютиков. Но в районе, где Лютиков отнял пятерку, живут и Пузыревы… «Однако это ничего не значит, — вздохнула Ефросинья Викентьевна, понимая, что она не на правильном пути. — Надо искать яд, от которого умер Варфоломеев. Придется допросить всех еще раз, и начну с Ольги».

В тот вечер все валилось из рук Ефросиньи Викентьевны. Суп пересолила, котлеты пригорели, Вика капризничал, а к Аркадию невозможно было подступиться. У него в отделении умер больной, и он ходил чернее тучи. Ефросинья Викентьевна понимала, что надо поговорить с мужем, разделить беду, но, занятая собственными проблемами, она не имела на это сил. Ефросинья Викентьевна чувствовала себя в тупике, потому что в сущности и шага не было сделано в раскрытии преступления. Сегодня ей казалось, что она только ходит вокруг да около. До сих пор были непонятны мотивы убийства, следовательно, неизвестен и подход к преступнику. А может быть, Варфоломеев сам отравился, допустим, нечаянно. Впрочем, это тоже надо доказать. Самая уязвимая позиция была у Варвары Ивановны, однако трудно представить себе, что старая женщина, прожившая большую честную трудовую жизнь, за здорово живешь убила человека, с которым была дружна больше тридцати лет. А может быть, Ольга соучастница? «Кто? Зачем?» — ни о чем другом не могла думать в этот вечер Ефросинья Викентьевна.

Аркадий уложил спать Викентия и сам лег следом за ним. Когда в квартире стихло, Ефросинья Викентьевна перенесла в кухню телефонный аппарат и стала звонить Нюре.

— Чего у тебя голос как из преисподней? — спросила Нюра.

— Зашла в тупик. Слушай, Нюр, я задам тебе странный вопрос. Вот как ты думаешь, если б тебе очень нужны были деньги, много денег, могла б тетя Тома… ну, допустим, тайно отравить того, у кого эти деньги?

— Конечно, могла, — весело согласилась Нюра, полагая, что подруга шутит. — Тетя Тома, она женщина решительная.

— Слушай, я тебя серьезно спрашиваю.

— Я серьезно и отвечаю. Да подожди, я сейчас ее спрошу. Тетя Тома, — крикнула Нюра куда-то в сторону, — ты могла бы ради денег кого-нибудь кокнуть?

— Чего-чего? — услышала Ефросинья далекий голос тетки.

— Кокнуть, говорю. Ну прикончить.

— А зачем? — спокойно спросила тетя Тома.

— Она спрашивает, зачем, — сказала Нюра. — А в самом деле, зачем, а, Ефросинья Викентьевна?

— Если б я знала…

— Знаешь что, — серьезно проговорила Нюра, — у тебя ум за разум зашел, подруга моя дорогая. Я понимаю, что бывают тупиковые ситуации, только, по-моему, у тебя сейчас факт заслоняет человека. И не раскисай, слышишь?

— Слышу. Ладно, спокойной ночи. — Ефросинья Викентьевна положила трубку, и, как ни странно, после этого разговора ей стало легче. Ведь в самом деле, главное, зачем — вот что она должна понять. Тогда и будет ясно — кто.

Она разделась, приняла душ и, не надевая халата, в одной ночной рубашке пошла в спальню. Аркадий притворялся, что спит.

Ефросинья Викентьевна легла в постель, вздохнула, потом повернулась, обняла Аркадия за голову и прижала к себе.

— Родненький мой, — прошептала она по-бабьи жалостливо, — как же я тебя люблю.

Аркадий ткнулся носом в ее плечо и пробормотал:

— Фроська, ох как мне плохо, Фроська.

* * *

Ольга Пузырева пришла в этот раз на допрос минута в минуту. Она была принаряжена, волосы хорошо уложены.

— Здравствуйте, Ольга Леонидовна, — несколько сухо сказала капитан Кузьмичева. — Как дела?

— Ничего нового, Ефросинья Викентьевна. Бабушка плачет все время, дядю Колю жалеет.

— А как у нее со здоровьем?

— Не жалуется. Давление, конечно, иногда барахлит, печень пошаливает. Возраст все-таки.

— А вы?

— Ну я-то совершенно здорова. Даже замуж, вероятно, скоро выйду, — скромно потупилась Ольга.

— Вот как?

— Да… Есть у меня один молодой человек, сделал предложение.

— Молодой? — как-то невольно сорвалось с уст Ефросиньи Викентьевны.

— Да, молодой… Что же тут зазорного? Сейчас многие выходят замуж за мужчин моложе себя. Он очень любит меня. Это у него Витя работает. Он заведующий автохозяйством. Единственное, что он ростом пониже меня будет. Ну что ж, придется отказаться от каблуков.

— Понятно, — невпопад ответила Кузьмичева. — А с Варфоломеевым они знакомы?

— Ну, конечно… Правда, дяде Коле я ничего не говорила о наших отношениях.

— Я бы хотела с ним повидаться.

— Ничего нет проще. Дайте листок бумаги — я напишу вам координаты.

Ефросинья Викентьевна протянула Ольге бумагу с карандашом:

— И еще один вопрос. Никто из ваших знакомых или родственников не болеет туберкулезом?

— Нет, — удивилась Ольга.

— Раком тоже никто не болеет?

— Да нет… А почему вы меня об этом спрашиваете? Что, дядя Коля был болен?

— Нет, нет. Вы решительно не припоминаете?