Происхождение Каббалы - [51]
Сизигия мужского и женского — это предварительное условие существования всех миров. В соответствии с архетипом женского, о котором Песнь Песней 6:10 говорит: «Кто эта, блистающая, как заря...?» Раздел 117 утверждает, что «женщина взята от мужчины, ибо было бы невозможно для верхнего и нижнего миров существовать без женского». Два глагола захор и шамор, появляющиеся в двух версиях Декалога соответственно, в начале заповеди, предписывающей святость Субботы[229] — буквально «помни», то есть активно, и «наблюдай», то есть пассивно — связаны в разделе 124 с мужским и женским как началами небесного или божественного мира. Двойной смысл слова захор, которое на иврите может означать «помнить», а также «мужское», естественно, играет свою роль в ассоциативном процессе автора. Раздел 36, к которому я вернусь при обсуждении символизма последней сефиры, схожим образом основан на идее сизигии мужского и женского через посредство Мудрости или Торы.
В таблице десяти логосов этот антропологический символизм появляется только в вариациях на тему восьмого логоса (раздел 114). Едва ли он был в источнике (то есть в соответствующей таблице из Раза Рабба), и потому должен происходить из еврейско-гностических источников. В оригинальной таблице символизм Меркабы, очевидно, играл решающую роль в отношении четвёртого из десяти эонов. Мы видели это в анализе «Великой Тайны» в предпоследнем разделе, и текст Бахир, разделы 96, 102, 105, 115, в её нынешнем состоянии также сохраняет эту связь довольно отчётливо. Здесь Бахир радикально расходится с более поздним символизмом этих сефирот, который намеренно игнорирует всякое возможное отождествление сефирот и объектов Меркабы и рассматривает последние, в лучшем случае, как символы, которые следует отличать от реальной Меркабы, находящейся под миром сефирот. Кроме объектов Меркабы, Бахир перечисляет другие символы упомянутого выше рода, похоже, происходящие из других серий образов в такой последовательности:
4 и 5. Правое и левое Бога, от которых исходят силы хайот и серафимов, «стоящих слева». Они описываются в длинном предложении, торжественный стиль которого явно указывает, что оно взято из текста Меркабы.
6. Престол Славы.
7. Небеса аработ. В гностицизме Меркабы это всегда высшее из семи небес.
8. Оригинальное соответствие Меркабе, очевидно, здесь отсутствует; вместо этого отрывок вводит «праведного» как эон, но продолжение, судя по его доктринальному стилю, предполагает происхождение из источника, описывавшего некий элемент мира божественного престола, который был впоследствии заменён мистическим символом «праведного». См. далее.
9 и 10. Колёса Меркабы, офаним.
К этому следует добавить, как указывалось ранее, символы совершенно иного характера, некоторые из которых появляются в вышеупомянутой таблице и в ещё большем числе других мест в Бахир. Символические ассоциации логосов 4—6 относительно последовательны, тогда как в отношении последних сефирот противоречия настолько поразительные, что их можно удовлетворительно объяснить, только предположив наложение фрагментов из разных источников. Места 4—6 заняты, прежде всего, следующими группами по три:
Миддот, качества или атрибуты, Милости, Строгого Суда, хесед и дин или па-хад (местами обозначено как сила, гебура), среди которых Истина, эмет, выполняет функцию установления равновесия (разделы 24, 77, 92, 94, 129, 131).
Левое, Правое, Среднее (разделы 35, 77, 96, 102).
Вода, огонь, единство двух элементов на «небесах» в согласии с талмудической космологией и этимологией (по Талмуду) слова шамайим как состоящего из эш и майим (разделы 9, 29, 30, 40, 68, 96, 102).
Три патриарха: Авраам, представляющий Любовь или Милость, хесед; Исаак, представляющий Строгий Суд или Страх, пахад; Иаков, представляющий Истину и Мир (разделы 92, 94, 131, 132; это связано с символизмом «Истины и Мира» в разделе 50).
К этим же последовательностям относятся «изначальные образы» вина и молока в разделе 93, а также символизм серебра и золота в разделах 34 и 38, который соответствует правому и левому Бога — его Милости и Строгому Суду. Этот символизм, который в значительной степени использует агадические мотивы и добавляет к ним гностический характер, больше не имеет связи с идеями книги Йецира относительно сефирот. Талмудическая Агада знает, прежде всего, два главных качества или миддот Бога:
