Прогулки по Раю печали - [20]
Тим уставляется на Стаха зашуганно: тот ничего не отвечает. Стах вдруг опоминается, что облажался — и Тим опять на панике. Он раздосадованно цокает, касается Тима, сжимает его толстовку. Убеждает одними губами:
— Все в порядке.
— Сташа, ну чего?
— Нормально… — говорит он. Повторяет глухо: — Все в порядке.
Он отвлекается от Тима и возвращается на землю. Проходит пару метров, обретает способность — поддержать разговор, вспоминает, что можно обсудить:
— Предлагал матери приехать — хотя бы на несколько дней… Она сказала: «Что тут делать?»
— А у вас ей много чего делать?.. Даже с тобой не едет…
Стах усмехается.
Краем глаза отслеживает Тимовы беспокойные руки, расцепляет их. Тим перестает себя мучить. Секунды две идет спокойно. А потом принимается заламывать себе пальцы. Стах цокает.
— Тиша…
— Мне душно…
У Тима ледяные руки. Тим выглядит замерзшим, побледневшим, перепуганным. Ежится на сильный ветер.
— Воды? Остановиться?..
Тим дергается в сторону и прижимает костяшки пальцев к губам. Он делает несколько шагов — и беспомощно замирает. Маленький Тим посреди большого вокзала. Он осматривается по сторонам, он хватает ртом воздух и часто-часто дышит.
— Сташа?..
Тим.
— Идите. Мы догоним, ладно?
Стах ловит Тима.
— Тиша.
— Я хочу домой.
— Мы уже приехали. Осталось немного. Скоро будем дома. Все в порядке.
Но у Тима — нет. Он кривит лицо, обнажая плотно сомкнутые зубы — и вдыхает через них воздух, словно ему очень больно. И он не смотрит. Бегает его взгляд — ни на чем не может остановиться.
— Тиша…
Тим всхлипывает и закрывается рукой.
Гудит поезд — и Тим вздрагивает, и не знает, куда деться. Стах обхватывает его голову руками, принуждает — на себя посмотреть.
Но взгляд Тима продолжает блуждать — поверх предметов, сквозь них, мимо.
— Посмотри на меня.
Тим не смотрит. Он ищет, куда бы ему сбежать, в какой угол забиться.
— Посмотри на меня. Посмотри. Тиша.
Тим зажмуривается. Намокают черные ресницы — жуткой концентрацией мрака.
Едет поезд.
Стах закрывает Тиму руками озябшие уши — и оседает на корточки следом за ним. Тим вцепляется в него мертвой хваткой — и стихает.
— Сташа… Может, вам что-нибудь…
Стах поднимает взгляд.
— Я же сказал: идите.
Они теряются и отступают. Стах провожает их вниманием и возвращается к Тиму. Тот держит за руки, чтобы не отпускал. Стах не отпускает. Отогревает Тима теплом.
Тим не отогревается.
Стах запрокидывает голову и уставляется в серое небо беспомощно.
Питер, привет. Включи солнце, выключи звук, отмотай назад. Земля обетованная, ты оплошала. Разлетелась вдребезги.
Тим сидит на вокзале. Он весь забрался на сидение, свернулся в клубок, спрятался за капюшоном.
Стах приносит ему сок. Садится рядом, вставляет трубочку и пытается вручить Тиму. Тот закрывает глаза — и не реагирует. Стах уговаривает его, словно маленького:
— Держи. Это как солнце, только апельсин. Питер не вышел. Надо что-нибудь получше.
Тим молчит.
Может, он понял, что бабушка с дедушкой не знали — и теперь обижается.
Стах просит:
— Дай им время…
Тим разлепляет ресницы и уставляется перед собой незряче.
— Я говорю себе это всю жизнь…
Стах не знает, что ему ответить. Они не плохо отнеслись, они же…
— Они просто растерялись…
Тим снова прикрывает глаза. На секунду. А потом он поворачивает голову — и топит Стаха в их промозглой синеве. Он хочет знать — в целом:
— Что во мне такого?..
Тим принял на свой счет. Когда бабушка с дедушкой растерялись от того, что Стах не предупредил их.
— Дело не в тебе…
Тим отказывается слышать.
— Тиша…
Тимов голос запускает в шумный вокзал тишину:
— Зря я поехал.
Стах смотрит на сок в своих руках, чтобы не видеть, как отреагирует Тим. Потому что придется сознаться.
— Я не сказал им…
— Что?..
— Они не знали.
Тим не двигается и молчит. Когда Стах решается проверить, как он, Тим шумно выдыхает. Отворачивается, ерошит себе волосы.
Стах размыкает губы, чтобы объяснить ему, — и не может. Он не может объяснить, как это — когда мать сидит рядом каждую минуту и контролирует каждое твое действие, каждое слово — и все, что ей не нравится, превращается в истерику и отцовский ремень. Стах не знает, как вообще — такое объяснять, когда Тим живет почти один.
Тим решает:
— Я возвращаюсь домой, Арис.
Стах усмехается — нервно. Следит, как Тим осматривается, определяя, где ему купить билеты.
Чтобы уехать. Из Питера. От Стаха.
— Мы уже здесь. И это бабушка с дедушкой. Они знают почему. Это моя головная боль, не твоя. Я объясню. Они поймут.
Тим поднимается с места. Стах подрывается за ним и говорит:
— Только попробуй — я поеду за тобой.
Тим пытается — уйти. Стах преграждает ему дорогу. Тим не держит контакта, даже зрительного. Стах его хватает.
— Я не отпущу тебя.
У Тима высыхают глаза, так и не проронившие слез. Тим отвечает без чувства:
— Тогда я брошусь под поезд.
Стах замирает — с вьюжным голосом, с вьюжным голосом, застрявшим в его голове. Расслабляет пальцы.
Что он сказал?..
— Тиша…
Стах не знает, как его остановить. Не после того, что он сказал.
Как он такое сказал?..
Надо было промолчать… Это просто… как дома. Под дулом пистолета.
Стах усмехается и оборачивается:
— Мне врать тебе, как матери? — и останавливает Тима фразой — спиной к себе. — Спроси меня, почему я умолчал об этом. Спроси меня, почему я так бежал оттуда. Спроси меня хоть что-нибудь, — голос срывается на хрип — под сводчатым потолком вокзала. — В мире есть проблемы, кроме твоих собственных. Если бы я мог иначе, я бы, наверное, сделал иначе. Я не мог. Я не мог. Ты не слышишь, когда я говорю, что не могу. Ты ничего не слышишь, кроме того, что хочешь. Если ты поедешь, я поеду за тобой. И мне плевать куда. В этом вся разница. У тебя будет тысяча «но». У меня нет ни одного: я нашел единственный способ увезти тебя. Это был единственный, ты понимаешь?
Роман повествует о жизни и судьбе русского еврея Петра Моисеевича Рутенберга. Его жизнь проходит на фоне событий мировой истории конца 19 — первой половины 20 века. Первой русской революции, в которой он, социалист-революционер, участвует с первого дня. Первой мировой войны, когда движимый идеей Еврейского легиона и создания еврейского государства, он встречается с членами правительств Британии, Франции и Италии. Февральской революции, в которой он участвует как соратник Керенского и сотрудник Временного правительства.
Штрихи к портретам известных отечественных и зарубежных деятелей науки: академиков – Г. Марчука, Л. Окуня, Ж. Алферова, А.Сахарова, С.Вавилова, Ф.Мартенса, О.Шмидта, А. Лейпунского, Л.Канторовича, В.Кирюхина, А.Мигдала, С.Кишкина, А. Берга, философов – Н.Федорова, А. Богданова (Малиновского), Ф.Энгельса, А. Пятигорского, М.Хайдеггера, М. Мамардашвили, В.Катагощина, выдающихся ученых и конструкторов – П.Чебышёва, К. Циолковского, С.Мальцова, М. Бронштейна, Н.Бора, Д.Иваненко, А.Хинчина, Г.Вульфа, А.Чижевского, С. Лавочкина, Г.Гамова, Б.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга для людей которым хочется лучше понять происходящее в нашем мире в последние годы. Для людей которые не хотят попасть в жернова 3-ей мировой войны из-за ошибок и амбиций политиков. Не хотят для своей страны судьбы Гитлеровской Германии или современной Украины. Она отражает взгляд автора на мировые события и не претендуют на абсолютную истину. Это попытка познакомить читателя с альтернативной мировой масс медиа точкой зрения. Довольно много фактов и объяснений автор взял из открытых источников.
«Завирусились» – это сборник коротких фантастических и юмористических рассказов, связанных только общей темой вируса и карантина. Заходите, будет интересно!
Книга посвящена малоизвестным и почти забытым страницам героической истории нашей Родины, личному вкладу русских патриотов в создание величайшей империи, трудам и жертвам, подвигам и достижениям русских патриотов, раздвинувших пределы империи от снежных пиков Камчатки и Аляски до апельсиновых рощ Калифорнии. А также козням и проискам врагов и предателей нашего Отечества из числа чиновников, политиков, в том числе и членов императорской фамилии.