Прогулки по Раю печали - [18]

— Ты оттаял…

Стах неловко гладит Тима по голове, как неуклюжий ребенок-садист, который не понимает — как приласкать живого нежного кота. Потом Стах добивает — больше себя, чем Тима:

— Хороший кот.

Тим сидит — с непроницаемым видом. Терпит. Если бы у Тима был хвост, он бы раздраженно лупил им Стаха. Тим говорит бесцветно:

— Я сейчас тебя поцарапаю…

Стах прыскает.

— Не поцарапаешь: ты пацифист.

Тим тяжело вздыхает: пацифист с таким не поспорит.

Стаху становится интересно, чем бы Тим мог поцарапать. Он берет его за руку и трогает подушечкой пальца ногти. Они отросли на миллиметра три. Почти что длинные.

Стах проверяет, спит ли соседка. Когда убеждается, что спит, пытается Тима задушить и покусать… Стах, вообще-то, сам не знает, что он пытается сделать. Он просто безобразничает. В итоге после странных манипуляций стискивает Тима и вдыхает запах его волос.

— Что ты делаешь?..

Что-то делает. Что-то не очень хорошее.

— Походу, я хочу тебя сожрать…

— Арис…

— Серьезно. У меня даже рот наполняется слюной. Ты вроде лимона.

Тиму стыдно за Стаха. Стаху за себя тоже.

Но Стаху стыдно подольше, потому что Тим, перетерпев его приступы, тянется за поцелуем. Предложение, конечно… особенно после слов про лимон. Стах снова смотрит на соседку.

Вот уж нет. У Тима, между прочим, уже был шанс.

— Будет слышно…

Тим расстраивается и просит взглядом. Стах цокает.

— Мы же скоро приедем, не капризничай…

Тим вздыхает. Опускается обратно, устраивается удобней и прикрывает глаза. А затем он подозрительно затихает. Стах проверяет, как он — с обидами или без. Тим — умиротворенный.

— Будешь спать?..

— Угу.

Так, как Тим собрался — почти что на Стахе, лучше не спать… Он, конечно, нашел когда: скоро все начнут просыпаться. Стах заставляет его отлипнуть и тянет его подушку ближе к себе, а сам садится подальше, к стене, чтобы Тим мог более-менее вытянуться. Кладет подушку рядом. Похлопывает по ней рукой, зовет кота: «Ложись».

— Тепло… — сожалеет Тим об утраченном.

— Все тепло в Питере.

Тим вздыхает. Недовольно ложится на подушку. Стах вытаскивает из-под него край одеяла. Тим все успел измять и задвинуть к стене. Пока Стах его укрывает, находит «Консервный ряд»… Усмехается.

— Ты скоммуниздил мою книгу?

Тим молчит. Укладывается удобней.

Стах расплывается в улыбке. Можно будет почитать, пока Тим валяется.

— Я приходил к тебе ночью… — объяснения пришептываются с опозданием, словно между Стахом и Тимом — разрыв во времени.

— Мог бы разбудить… Ты ничего себе не взял? Почитать? Я всегда беру. Больше делать нечего…

— Я взял. Просто… — Тим зависает.

— Что там, говоришь, у тебя сложно?

— Ну… было интересно.

— Интересно, что читаю?

— Угу.

Стах усмехается.

И говорит:

— Хорошо.

Не врет. Хорошо. Чувство, словно что-то не так, ушло. И стало спокойно. Всеобъемлюще спокойно. Стах почти постигает дзен, касаясь Тимовых волос пальцами.

Просит:

— Давай больше не будем ссориться.

Тим мерно дышит — и молчит.

V

Стах наконец-то в состоянии читать. Настолько, что пропадает в сцене о Фрэнки, у которого ничего не получается, сопереживает — и его выдергивает голос Лены. Поганит атмосферу. Все на свете. Стах цокает и, откинувшись назад, ударяется об стену затылком.

Лена прыгает с полки на полку. Смотрит на Стаха снизу. Тот прижимает палец к губам. Нельзя шуметь, потому что спит Тим.

— Кода он плоснется?

Стах пожимает плечами.

— Кода?!

— Лена, ну хватит, — просит старушка, — ты, наверное, вчера его замучила… Теперь он отдыхает…

Чуть успокоившись, Лена пристает к бабушке. Та пересаживается к ней, чтобы уделить ей все время и все внимание. Лена обижается: у бабушки не получается играть за Ариэль, как надо. Потом она угнетенно слушает сказку.

Стаху хорошо, что их с Тимом не видно с Лениной полки. Можно гладить Тима по упругим мягким волосам. Можно даже «против шерсти». Выходит почти без садизма, как будто Стах научился, пока Тим спал.

Тим поворачивается на другой бок. Он не спит. Лена его разбудила. Еще полчаса назад. Он удерживает Стаха за руку, чтобы немножко подержаться.

Стах смотрит на часы и шепчет:

— Только восемь. Можешь еще поспать.

Тим кивает.

Но по коридору начинают ходить. А Тим начинает отвлекать от чтения Стаха.

Вот он вредничает и трогает его губы пальцем. Стах пытается укусить. Тим выжидает, когда он перестанет, и снова трогает. Невесомо. Щекотит. И долго-долго так дразнится, почти вынуждает: Стах ловит палец и неслышно целует. Потом берет Тимову руку в плен. Он все еще пытается читать: страница вхолостую. Он опускает книгу и смотрит, как поживает Тим. У Тима есть рука Стаха и поцелованный палец — он лежит с закрытыми глазами и улыбается.

Тим, он… очень — когда улыбается. Очень-очень. До того, что Стах откладывает книгу. Он правда гладит Тима. И даже не бестолково. Тот сначала затихает, а потом весь тянется. Поджимает одну ногу ближе, чуть прогибается в спине. Сжимает пальцами одеяло. Стах пугается его реакции и перестает.

Тиму не нравится, что перестал: он разочарованно и хрипло мычит.

Стах закрывает ему рот и прислушивается к Лене. Она — не услышала. Тим просит взглядом — еще. И пристает, пока Стах не сдается и не начинает его снова гладить.