Прогулки по Раю печали - [19]

VI

Чтобы успеть собраться, пришлось Тима обнаружить и отдать на Ленин произвол. Тим трет глаз кулаком, зевает и плохо с ней дружит.

— Ты что, спишь еще?

Тим не отрицает.

Лена играет в маму:

— Ночью надо было спать. Что ты ночью делал?

— Переживал…

— Зачем?..

Тим пожимает плечами:

— Кажется, я первый раз куда-то еду…

Лена вроде проникается и понижает голос:

— Я еду каждый год.

— И как? — спрашивает Тим.

— Сплю!

Тим не ожидал, что будет громко, — и вздрагивает.

Стах одобряет:

— Сказала, как отрезала.

Сам он убирает постельное белье с Тимовой полки. Находит брелок. Хочет отдать. Но смотрит на Лену, почему-то медлит и прячет в карман джинсов.

VII

Поезд подъезжает к городу. Стах с Леной — липнут к окну. Они — узнают, они — высматривают знакомые места и лица. И даже почти общаются, и даже почти выходит.

Стах оборачивается на Тима: тот не разделяет радости. И волнения не разделяет: прячет глубоко внутри. Он сидит прямой-прямой и неподвижный, сцепив в замок руки. Стах вздыхает. Ничего. Ничего. Он тоже переживает.

VIII

Стах поднимается, едва начинает затормаживать поезд. Тим просит подождать. Стах теряется — какое «подождать»? Но опускается рядом…

Лена пытается Тима завербовать уже шестую минуту (Стах следит за стрелкой на часах):

— Ну ты увелен, что не с нами?..

— Может, в другой раз?..

Лену приходится от Тима отдирать: она прилипла к нему почти намертво. Старушка ее уводит всю в слезах. Лена часто оборачивается и встает на цыпочки, мешая людям идти. Тим немного машет на прощание, пока ее не смывает поток выходящих.

Стаху сложно сидеть на месте. Он пялится в окно. Проверяет, что в проходе — уже никого, но больше не подрывается. Ждет, когда все выйдут. Проверяет Тима. Барабанит пальцами по колену. Тим накрывает его руку своей. Стах перестает дергаться и сжимает. Усмехается:

— Нервничаю, как первоклассник.

IX

Еще не спустившись, Стах видит, как бабушка с дедушкой встревоженно высматривают его — и даже по сторонам. Ему хочется им крикнуть, что он здесь. Крик застревает воздушным шаром в груди. Он прикусывает губу — и вдруг делается очень хитрым. И все-таки он не бежит: он следит, как спускается Тим.

Бабушка с дедушкой замечают, спешат к нему первыми и отвлекают от такого важного занятия.

— Сташа, ну слава богу! Ты обычно первый вылетаешь…

Бабушка тянет к нему руки. Стах делает ей шаг навстречу и обнимает эти руки своими.

У бабушки в глазах стоят слезы.

Стах смеется.

— Привет.

— Боже, как похудел… Такой взрослый, Сташа…

— Ты вымахал, поди, на полголовы, — улыбается дедушка.

Стах крепко жмет ему руку.

— Ну что ты, летчик, как доехал?

Стах замирает на секунду. И оборачивается на Тима.

Тот застрял посреди дороги с затравленным видом. Бабушка с дедушкой уставляются сначала на него, потом на Стаха. И немного умаляют радость.

Дедушка вдруг решает телефонную головоломку:

— «Я не один»?..

Бабушка пытается всмотреться в Стаха, чтобы найти подтверждение: она, кажется, слишком растеряна.

Стах не сводит с Тима глаз. Он усмиряет улыбку и отвечает им почти серьезно, потому что осознает, что они, вообще-то, добрались до Питера:

— Это Тиша. Он приехал со мной.

Глава 6. Стены

I

Бабушка с дедушкой разглядывают Тима. Он поднимает взгляд — и смотрит снизу вверх. Он выглядит виновным во всех грехах мира.

Стах ждет, что бабушка спасет ситуацию. Она умеет. Как никто другой. Но вдруг она теряется, ищет у дедушки помощи.

Тот тянет Тиму руку.

— Василий Степанович.

Тим зависает. А потом касается. Делает жест почти неловким — на кончиках пальцев. Он что-то ломает. Он что-то ломает в дедушке — до того, что тот застывает на месте — и почти сразу отпускает тоненькие Тимовы пальцы, так и не пожав ему ладонь.

А потом он отступает — осязаемо. Он отступает — назад, от Тима. Он зовет к себе бабушку. Он ее представляет:

— Моя жена — Антонина Петровна.

И они замерзают вдвоем — скованно и тихо. Бабушка пытается улыбнуться, но выходит у нее не очень-то правдоподобно. Она переглядывается с дедушкой.

За пределом Тимова пространства живет вокзал. Механический женский голос сообщает фоном о прибытии, платформе…

Тим опускает взгляд и произносит куда-то в грохот проезжающей тележки с багажом так, словно это больше не имеет смысла:

— Тимофей…

Он выглядит таким… непринятым?.. И кажется, расстояние между ним и ними — растягивается, увеличивая разрыв. Стах не знает, как это произошло, и делает шаг Тиму навстречу.

Он представлял, как это будет, и никогда не было — так. Все волнение, всю утреннюю радость — уносит вместе с порывом ветра.

— Вы, наверное, устали… с дороги… — говорит бабушка, чтобы сказать хоть что-нибудь.

И дедушка поддерживает:

— Сташа, давай я помогу. Тома опять с тобой заслала?..

Стах оборачивается на них, едва расслышав вопрос. Видит протянутую руку. Отдает пакеты, упакованные матерью родителям в подарок. Автоматически.

А потом он трогает Тима за локоть.

Бабушка не отрекается, она зовет с собой:

— Тимофей, идемте. Не стойте.

Может, она спасает ситуацию. Если еще можно. Вовлекает их в движение и в светский разговор:

— Как вы добрались?

«Тиша первый раз ехал на поезде». Стах бы сказал. Сейчас — не знает, как они отреагируют. Он, конечно, наворотил. Но это ведь бабушка с дедушкой…