Профиль невидимки - [29]

Однако в лаборатории не ждали, пока будет закончено монтажное построение. Это долгое дело. У лаборатории своя забота. Как ни тщательно и продуманно была составлена монтажная схема, как ни предусмотрены всякие действия и противодействия всех ее двухсот элементов, а все же отдельные связки и узелки нуждались еще в предварительном изучении и исследовании. И прежде всего каскады усиления с системой защиты. Самое важное и самое капризное звено.

В комнате лаборатории на столах, очищенных от других работ, на полках, даже на полу расставлялось, раскладывалось, крепилось многообразное и запутанное электрическое хозяйство. Эталонные источники тока, измерители, подсобная аппаратура, шнуры, провода - все, что должно понадобиться.

Специальные панели с готовыми гнездами, с клеммами и крепежными винтами и были той главной платформой, на которой разворачивался сейчас трудный лабораторный опыт. На панелях под руками трех человек возникали отдельные клеточки и связи будущего нежно-чувствительного организма.

На панелях все обнажено, все вывернуто наружу, разъято на части, как самая наглядная анатомия. И провода в маслянисто-кожистой оболочке вьются и тянутся тонкими жилами по столам. На панелях проверяются все решения, вычисления, все счастливые идеи.

Первые шаги всегда напряженно-тревожны. Ничего еще не расставлено как следует, не налажено, и вся огромность капризной, сложной задачи еще впереди. Хочется поскорее что-то соединить, чтобы можно было испытать, привести в действие. Но нельзя поскорее!

- Проверяйте, обязательно проверяйте, - напоминает Александр Иванович.

Каждая вставляемая в панель деталь должна быть прежде проверена. Лампа, катушечка сопротивления, конденсатор. .. Очень тщательно следует проверить по всем показателям, тут же, на подсобной лабораторной аппаратуре. Работает ли? Нет ли изъянов? Соответствует ли этикетным отметкам? Пропустишь что-нибудь, а потом каково находить ошибку в общей паутине!

Ведь был же такой случай здесь, в лаборатории. Монтировали и испытывали трудную схему. Несколько месяцев на нее ушло. А в самый канун пуска вдруг началась какая-то невообразимая чехарда. Схема сразу, неожиданно выбилась из всякого осмысленного действия. Вот те раз! Александр Иванович учинил тогда долгое, придирчивое расследование. В чем же ошибка? Много дней доискивались напрасно, пока наконец… И что же оказалось? Кто-то в спешке последнего монтажа присоединил маленькую деталь (а их в схеме сотни!) не тем концом, пропустив отметку «плюс». Один лишь «плюс» не туда - и вся схема нарушена. Не так уж важно, что сказал тогда своим сотрудникам Александр Иванович. Гораздо важнее, что этот «случай с плюсом» с тех пор в лаборатории не забывался. Проверять, все проверять!

В молчаливом внимании копошится над панелью Марк, пытаясь время от времени откинуть со лба свою непокорную, рассыпающуюся шевелюру. Молчаливо поблескивает очками Александр Иванович. Только один голосок Милы, внушающий что-то заупрямившейся детали, разбавляет безмолвие:

- Ах, ты не хочешь? Погоди, я тебя все равно посажу!..

А потом опять тишина.

Идет монтаж. Час за часом.

…С недоверием оглядывал Клейменов запутанное, словно бы неряшливое переплетение на панелях. Неужели это и есть каскады усиления, о которых столько говорилось? Такой неприглядный вид! Но Марк заявляет, что уже готово, и Александр Иванович кивает согласно головой. Предстоит первая проба.

Датчик устанавливается на седельной подставке, в спокойном, ровном положении, - черный лакированный механический палец с едва заметным выпущенным ноготком. Теперь-то он и может передать наконец куда-то свои ощущения. Остается только соединить контакты.

Невольная заминка. Марк взглядывает на Клейменова: пожалуйста! Но тот уступает честь: пожалуйста!

- Марк, соедините, будьте добры, - тихо говорит Александр Иванович.

Игла пока ничего не ощупывает. Она просто должна покоиться в равновесии, занимая нейтральное положение. По нейтральному положению и происходит первое испытание. Испытание на нуль. На ток, протекающий в цепи, не накладывается сейчас никаких сигналов. Нуль!

- Осциллограф! - коротко бросает Александр Иванович.

Марк включает катодный осциллограф. На матовом экране возникает тотчас электрическая картина состояния макета.

- Ах! - легонько вскрикивает Мила, выдавая то, что подумал про себя каждый из остальных.

На туманном фоне экрана всплывает, колышется тонкая изумрудная змейка. Картина бегущего тока. Змейка морщится, выбрасывает острые зубцы и пики. Нет нуля! Только прямая ровная полоска на экране говорит о действительно нулевом, нейтральном положении, о том, что в макете все правильно, все на месте. А тут вот этакая пляска на экране, грязь. Что-то там в их изощренных устройствах происходит помимо всех расчетов и предположений. Но что же?

Клейменов вопросительно оглядывается на электриков. Они вопросительно оглядываются на Клейменова. «Что у вас там?» - взаимно читается на их лицах.

«У вас» - первое невольное движение души при всяком содружестве.

Могло быть что-то в датчике, какой-то механический непорядок, возбуждающий ненужные токи. Могло быть, конечно, и в электронике, распятой на панелях. Ничтожный недосмотр, случайная непредвиденность .- и вот пожалуйте, нет нуля.