Профессия за тридевять парсеков - [52]

– Что скажешь, а? – Настоящий Рим не уступал рисунку безумием во взгляде.

– Как живой! – простонала я, снова заходясь хохотом.

– Сперва она колбасу под дверь подбрасывала, теперь это! – Рим ткнул пальцем в результат Хокиных трудов, не сумев подыскать ему цензурного названия. – Что ты ей наболтала? Не могла же она сама до такого додуматься!

– Очевидно, могла…

– А надпись?!

Межгалактические квадратики, поначалу принятые мною за абстрактный узор, действительно складывались в какую-то фразу.

– Ри-му от по-клон-ни-цы, – по складам прочитала я и укусила губу, чтобы не ржать в голос.

– Только ты меня так называешь! – обличающее констатировал Рим и стал надвигаться, игнорируя предостерегающе поднятые руки.

– Рим, клянусь, это не я! Я даже не знала, что она это затевает!

– Хватит отпираться и сегодня же прекрати этот балаган!

– Почему я?!

– Потому что!

– Эй! – окликнули нас.

Мы обернулись на голос и увидели взирающего на нашу драму Филби. Экзобиолог замер неподалеку и явно прикидывал, хватит ли ему сил отбиться от объединенной команды сумасшедшего флиберийца и неадекватной землянки.

Рим кашлянул и потух, как выключенная из розетки лампа. Я потянула майку вниз, но она была слишком короткой, чтобы скрыть одновременно и грудь, и нижнюю часть тела. Фил подошел, зацепился взглядом за яркое пятно среди белого коридора, бегло оценил рисунок и расхохотался.

– Жуть какая! Это ты рисовала?

– Вот еще! – фыркнула я, надеясь, что он не догадается пройти чуть дальше и убедиться, что Хока – не единственная специалистка по надверной живописи на этом корабле.

– Ваши споры об искусстве на весь корабль слышны, – просветил нас Фил. – Идемте завтракать, голодный желудок – источник конфликтов.

– Боюсь, кабачки тут не помогут, – покачала головой я и мстительно припомнила: – Рим, кажется, ты что-то говорил про колбасу?

Я рассчитывала посмотреть, как в Риме будут бороться жадность и гостеприимство, но тот неожиданно хитро прищурился и кивнул на дверь – заходите, мол.

Растерявшегося Филби, уже не знающего, чего ждать от нашей непредсказуемой компании, мы в четыре руки втянули за собой.

***

Отороченный крысиным мехом камуфляж планеты Тарпис пришелся мне до того впору, будто шился на заказ. Рим был крупнее и выше, и на нем этот кошмар должен был сидеть в облипку, а на плечах вообще грозиться лопнуть. Интересно, это правильный размер или ему такой на складе выдали? Искренне недоумевая, почему я хихикаю, Рим от чистого сердца предложил взамен свою футболку. Но мне хотелось прикрыть вечно покрытые синяками коленки от Фила, который так беззастенчиво пялился на мои ноги, будто там была репродукция картины Микеланджело. И теперь, одетая по последнему слову тарписской моды, я сидела в голокресле и наслаждалась шоу «Чистюля в логове вандала».

Судя по выражению лица, аккуратный Фил и не догадывался, что вещи можно вот так разбрасывать по полу. Едва переступив порог, он застыл, выпученными глазами оглядывая комнату, которая традиционно выглядела так, словно банда пьяных байкеров устроила в ней разудалые гульбища. Рим, в котором Фил заподозрил их предводителя, удивленно покосился на замершего у дверей гостя.

– Ты чего? Проходи, присаживайся.

Филби честно попытался и тут же что-то раздавил. Характерный хруст под ногой заставил его отпрыгнуть и врезаться в заваленный хламом стол. В отчаянной попытке сохранить равновесие, Фил уцепился за столешницу, с грохотом смел с нее хлам, но все равно упал, на миг скрывшись с глаз под завалом инопланетной рухляди. Из-под стола донесся виноватый стон.

– Ничего, я уже привык, – безразлично откликнулся Рим, осуждающе зыркнул в мою сторону и, привстав на цыпочки, выудил из шторки иллюминатора батон копченой колбасы.

Выбравшийся на волю Фил уставился на нее с недоумением. Флибериец, критически осмотрев добытый продукт, сдул с него нечто, подозрительно похожее на клок паутины с мумией тарантула, и сжег это в полете до того, как мы успели рассмотреть. Филби боязливо передернулся, прикидывая, не станет ли он следующей жертвой кремации. Ну да, это я привычная, а бедному экзобиологу бытовые особенности флиберийцев явно были в новинку.

– Рим, не пугай гостя.

– Прошу прощения, – живо откликнулся друг, хотя раскаянием в его голосе и не пахло. – Я машинально.

В желтых глазах плясали бесы. Неужели нарочно? Но зачем?..

Фил огляделся в поисках места, куда можно присесть, но обнаружил только незастеленную койку и с сомнением посмотрел на меня.

– Матрас сдвинь.

Экзобиолог последовал совету и нашел под матрасом маленький складной фонарик и фото цертейской красотки.

– У вас проблемы с электричеством? – спросил он, будто невзначай задвигая портрет Ларинн поглубже в кровать и вертя в руках найденный фонарик.

– Со спиритами. – Рыскающий в поисках ножа Рим сдал корабль с потрохами. – Бывали у нас тут случаи…

– Спириты?! – Филби окончательно охрип.

Я метнула в Рима негодующий взгляд и поспешила успокоить коллегу:

– Сейчас никаких спиритов нет, это было давно.

– Каких-то полгода назад, – вставил Кип, и я заподозрила его в подлом сговоре с флиберийцем.

Так и не найдя нож, Рим разломил колбасу таким движением, будто сворачивал шею петуху. Звук треснувшей шкурки добавил реализма. Удовлетворившись результатом, он плюхнулся рядом с гостем и вытянул ноги вперед, будто назло преграждая Филу выход.