Профессия за тридевять парсеков - [23]

– Давай ты остынешь, а? Мне и так плохо, не хватало еще ожоги лечить!

– Нечего было дышать тем отваром! Гронатейская степная лира раскрепощает, дает ощущение безопасности, но пагубно действует на организм.

– Это что, наркотик?

Отряхиваться я не стала: все равно скоро снова падать. Действие пара то ослаблялось, то накатывало с новой силой. Мысли перестали путаться, зато кружилась голова и подворачивались ноги.

Рим подумал, подбирая аналогию.

– Алкоголь.

– Что-то не заметила раскрепощения, башка только кружится.

– Зато я заметил, – вздохнул Рим, уже в сотый раз посмотрел наверх и снова сник.

– Хватит кукситься. Я все бока уже отбила, но не жалуюсь!

Рим скептически изогнул бровь, но комментировать не стал и пошел дальше, время от времени оборачиваясь. Лес не способствовал быстрому передвижению, а, напротив, активно ему мешал. Под ноги то и дело попадались незаметные глазу кочки, невидимые на белом фоне упавшие ветки и на редкость зловредные камни, которые, казалось, могли бегать и радостно бросались наперерез. Рим бодро шагал впереди, будто не замечая неудобств пересеченной местности, я же ловила каждый проклятый бугор. Лес однозначно ополчился против меня, делая все, чтобы набить мне как можно больше шишек.

Высматривать препятствия было бесполезно: окружающая среда сливалась в единое белое покрывало и становилось еще хуже. Давала о себе знать еще не успевшая зажить спина, почти не замечаемая из-за постоянных падений. В очередной раз споткнувшись, я плюнула и принялась старательно отвлекаться.

Лебединые кроны деревьев укрывали нас роскошными крыльями. Двойная луна опустилась к самым верхушкам – туда, где виднелись белоснежные гребни гор. Пуховая подстилка под ногами будто жила собственной жизнью: из нее выплывали сумрачно светящиеся огоньки – то ли пыльца, то ли крохотные насекомые. Пахло песком и прелыми листьями.

Красота инопланетной природы внушала благоговейный трепет, щемящее чувство величия жизни… и наскучила мне за пару минут. Одна белизна вокруг, ничего нового! В приложение ко всем бедам, меня одолела икота. Сдерживаясь изо всех сил, я перевела взгляд на Рима, но разглядывать его спину было еще скучнее, а белые волосы сливались с окружающим миром до полного растворения в оном. Выцветают они, видишь ли! Будто без того не ясно, вырос человек или нет…

А потом мысли вильнули в неожиданную сторону. Вопрос вылез на язык, как пьяный турист на мостик у бассейна.

– Послушай, Рим, – выговорила я, искренне радуясь, что мне, в отличие от прочих членов экипажа, не приходится звать флиберийца полным именем. – У тебя когда-нибудь было… ну, с инопланетянкой?..

Рим споткнулся.

– А что… – ик! – такого? Ты ведь контактер, сам говорил, что можешь поддержать любую тему!

– Не то чтобы это было твоим делом, – небрежно бросил Рим, даже не обернувшись.

– Мне интересно. Или тебе – ик! – стыдно?

– Почему мне должно быть стыдно? – Рим все-таки оглянулся и тут же придержал уже почти свалившуюся в какую-то канаву меня. Ноги у меня были ватными. – Слушай, давай ты тут посидишь, а я сбегаю вперед, посмотрю, что там?

– Эй, не вздумай меня бросить! – всполошилась я, даже на миг протрезвев. – А если что-то случится?

– Жаль, эта здравая мысль не пришла тебе в голову, когда ты просилась на высадку!

Рим устало сполз по стволу дерева рядом со мной и вытянул ноги.

– Тащить тебя на руках всю дорогу я не намерен.

Пф! Тоже мне, рыцарь, я все время шла сама!

– Ну так… было?

Рим закрыл лицо руками и глухо застонал.

– Просто скажи, да или нет! И я отстану, честное слово!

– Да! – рявкнул флибериец.

– А с кем?

Рим издал рык, достойный Леотимира в бешенстве.

– В смысле, ты же понял, что я не про флиберийку говорю? – Я уставилась на него с таким неподдельным интересом, что он сдался:

– Да понял я!

– О! – зарделась я. – О-о-о…

– Саша!

Рим возмущенно полыхнул, вынуждая отползти подальше. На что способен внутренний огонь флиберийцев, я успела оценить еще полгода назад и на собственном опыте его тестировать не собиралась. Одна искра – и гронатейская флора вспыхнет, как бумага, а добавлять к списку неприятностей лесной пожар совсем не хотелось.

Рим смутился еще больше и провел рукой по волосам, внося в царящий на голове хаос новые разрушения. К флиберийцам до сих пор относились с опаской. То, что Рим стал контактером и научился находить общий язык с другими расами, преодолевая общественное мнение «он, конечно, молодец, но близко лучше не подходить», было его личной заслугой, и он по праву гордился этим. Так что подозрения от лучшей подруги – это для него удар под дых.

Я придвинулась обратно и, дождавшись, когда жар сменится привычным убаюкивающим теплом, положила голову ему на плечо. Рим покосился на меня и скептически фыркнул, но широкая улыбка его выдала.

– По-моему, мне уже лучше. Во всяком случае, вон тех деревьев теперь два, а не восемь.

– Оно там одно. – Рим проследил за моим взглядом и поднял ладонь с растопыренной пятерней: – Сколько пальцев видишь?

– Очень смешно, – буркнула я, за рукав отводя его руку, и неожиданно заметила: – А красивая штука – экзоскелет.

– Что красивого? – Рим пошевелил пальцами, и металлические нити приятно замерцали.