Проект Повелитель - [34]

– Я таки считаю неразумным брать с собой ребенка, – проговорил дед.

Ребенок под именем Шустрый бросал на Хаймовича испепеляющие взгляды.

– Ну посудите сами, шансов перебить всех у вас просто нет, а вернуться живыми – и того меньше. Оставьте его здесь. И вообще, не порите горячку. Месть – это блюдо, которое подают холодным. Нужно всё обдумать, взвесить и выждать момент.

– Вот мы и выждали, – зло сказал Федор, – пойдем, пожелаем им спокойной ночи.

– Федор, мне кажется, вам нужно понять одну важную вещь. Пострелять и погибнуть проще простого. Месть – это значит, прежде всего, выжить и отомстить. Ну хорошо, раз вы так не понимаете, скажу иначе: измените прерогативу. Что для тебя важнее – вернуть Луизу или убить Джокера?

Федор после этих слов словно очнулся от тяжелого сна. Я подошел и положил руку ему на плечо.

– Дед верно говорит, давай по-тихому попробуем. Где он женщин держит, я знаю.

– Часовых я беру на себя. И как проникнуть знаю.

– Толстый, ты никак в гарем наведывался? – усмехнулся Миша, насчет женщин – далеко не ангел.

– Нет. Но мысли, как это можно сделать, были. Понимаешь, туда с соседнего здания для меня перепрыгнуть раз плюнуть. Потом кошку цепляю и вниз до нужного окошка. Думал, постучусь, авось откроют.

– Это ж как нужно оголодать, чтоб до такого додуматься! – покачал головой Хаймович.

– А если пробиваться? – спросил Шустрый.

– Пробиваться – дохлый номер, гарем в самом конце здания. Через всех точно не пройдем.

– Гладко говоришь, – с сомнением размышлял Федор. – А на деле? Ну спустишься ты, ну в окно залезешь. А женщины заголосят? И хана тебе!

– А чего им голосить?

– Толстый, ты свою морду в луже видел? Про зеркало не спрашиваю, ты в него хрен заглядывал когда.

– Да уж не кривее твоей! – оскалился я. – Хватит не по теме базарить. В окно залезу, найду Луизу и по веревке спущу ее тебе. Ты внизу в это время часовых снимешь. Идет?

– Идет, – согласился Федор. – Поспешим. Светает скоро. И мы заспешили. На пороге Косой тормознул пацана:

– С дедом останешься.

– Но…

– И никаких но! Я не хочу опять вернуться в пустой дом. Отвечаешь за деда головой.

– А…

– Вот именно. Ты обещал меня больше не подводить. Или забыл?

Шустрый насупился и вернулся в дом.

– Дай вам Бог удачи, – сказал Хаймович и перекрестил нас.

* * *

Не ходят у нас по ночам. Вдвоем и даже втроем не ходят. Даже вооруженные до зубов не ходят. Если только большой толпой. И то всегда есть шанс дойти, но кого-нибудь не досчитаться. Пропадают люди бесшумно и бесследно по дороге. Ночью выходят на охоту те твари, что днем спят. Я не раз находил поутру растерзанных в клочья торков. А кто их так мог уделать, даже не представляю. Справиться с панцирем торка никому из известных мне тварей не по силам. Не зря детей пугают Призраком ночи. Говорят, он безликий и бестелесный властелин ночи, и когти его остры, как лезвия, а зубы, как стекло, и нет от него спасения одинокому путнику. Днем он прячется в подвалах, а ночью выходит на охоту. Мы и без этих сказок сторонились подвалов. В них и без Призрака ночи хватало всякого. А вот идти так, как мы, среди ночи, размахивая факелами, – это всё равно, что на ужин зверей подзывать. Полное безумие! И пусть в одной руке ты держишь факел, а палец второй лежит на курке, из темноты всегда есть кому прыгнуть на тебя сверху или сзади. И палец бесполезно будет жать на курок. Недолго, правда.

Я усмехнулся своим мыслям. Умею взбодриться, когда нужно. Но пока Бог миловал, до Джокера уже рукой подать, а ни одна сволочь нас не побеспокоила. Звери, они тоже чувствуют настроение. Мы шли полные решимости убивать. Что творилось в душе у Косого – так просто тихий ужас. Он представлял, как его брюхатую Луизу тащат грязные, лохматые уроды, как пинают в округлый живот. И руки его впивались в автомат до судороги, до полного онемения конечностей. А дальше… Мне самому стало дурно от его мыслей и захотелось рвать руками врагов, вспарывать ножом животы и вытаскивать кишки, вырывать бьющиеся сердца.

Я помотал головой, отгоняя наваждение. И внезапно почуял, что рядом с нами параллельным курсом идет кто-то, прячась в тени. Пошарил в его голове. Он это, видимо, почувствовал и удивленно остановился. Да, для него мы были добычей. Привычной, желанной добычей. Почему он не напал? Видимо, чуял наш боевой настрой. Чтобы это проверить, я как бы невзначай повел стволом в его сторону, и он тут же сместился влево, уходя в глубь ночной тьмы. Вот там, дружок, и оставайся, не до тебя сейчас, пожелал я ему. И он послушно приотстал. Умница. Правда, маячил где-то сзади. И теперь мне, помимо того что пялиться в темноту впереди, приходилось затылком следить за его перемещениями.

Вот и долгожданная высотка. С нее я и планировал спрыгнуть на Джокер-Хаус. Пришлось затушить факелы, дабы не привлекать внимания. Наш преследователь резко приблизился. Летает он, что ли? Ни звука. Ни скрипа камней под ногами, ни хлопанья крыльев. Я так же резко повел автоматом ему навстречу. Он явно стушевался и встал как вкопанный. Ага, будешь знать, не на того нарвался! Я, друг, хоть, как ты, в темноте не вижу, но мне это и необязательно. Выстрелю я точно в нужном направлении.