Проект Повелитель - [33]

* * *

– Значит, говоришь, я трутень?! – возмутился Косой. Я ржал в ответ и не мог остановиться, меня била истерика.

– Матка моя! – похотливо оскалился Федя и полез на меня, ощетинившись автоматами.

– Иди в жопу! – отмахивался я смеясь.

– Как скажешь, дорогая, как скажешь, – ухмылялся Косой, имитируя расстегивание ширинки. Тут он поскользнулся, и тяжелый рюкзак увлек его назад. Рухнул всем телом. Припечатался хорошо, судя по выражению лица. Я уже не смеялся, а просто погибал в конвульсиях.

– Что ты ржешь, помоги встать!

Я протянул руку и помог. Отсюда до хаты Косого оставалось две собачьих перебежки, а мы шли уже добрых полчаса. С каждым шагом рюкзаки не просто становились тяжелее – они словно вбивали нас в землю. А тут еще дождик прошел, и ноги так и норовили расползтись по грязи. Кое-где еще оставались участки чистого асфальта, по ним и старались идти. Но их было не много. Вот уже показалась панельная пятиэтажка с обвалившимися балконами.

Лестничный пролет внутри дома рухнул, и к Косому на второй этаж забирались по съемной лестнице, которую втягивали за собой. Что было не очень удобно, зато гарантировало какую-никакую безопасность. От человека, конечно, не спасет, но от зверья запросто.

Ночь накрывала город. Федя внимательно вглядывался в окна. Нигде ни единого огонька. Мы заспешили. Оглушительно забилось сердце. Пусто! Никого живого я не ощущал, слабое пятно теплело где-то справа, то появляясь, то пропадая. Мы бежали молча, не чуя под собой ног.

Перед домом было всё истоптано. В жирной грязи четко отпечатались тяжелые ботинки с грубым протектором. Заскочив в подъезд, Федя чуть не споткнулся о брошенную лестницу. Поставив лестницу, забрались наверх. Я зажег дежурный факел и взял с собой. В бликах пламени на Косого было страшно смотреть. Желваки играли под кожей, щеки впали. Грязь. Черная грязь на полу и стенах. Лужи загустевшей крови. Прямо перед нами в луже лежал, раскинув руки, Миша Лопух, прозванный так за большие раскидистые уши. Опознать его только по ушам и можно было. Вместо лица – кровавое месиво, из ружья в упор выстрелили. Словно невесомые призраки, затаив дыхание, мы стали обходить этаж за этажом. Смерть. Она царила всюду. Нож, пистолет, ружье были ее инструментом. На четвертом этаже я склонился над телом Андрюхи Ворона. Он был теплый и еще дышал, зажимая пальцами распоротый живот.

– Кто? – сипло и с угрозой спросил Косой.

– Баклан и Толик Лентяй… они… – засипел Андрей, – они спустили лестницу Джокеру… Мы не ждали днем, ты сам говорил… воды дай…

Федя снял фляжку с пояса и, приподняв голову Андрюхе, стал его поить. Тот поперхнулся, откашлялся и продолжил:

– Баклан как раз с ружьем и дежурил. Когда я услышал выстрел, вышел и напоролся на Лентяя, он мне нож и сунул, сука. Темно-то как…

– Ночь уже.

– Косой, слышишь… – Андрей задышал часто и прерывисто, – отомсти за меня Лентяю. Я знаю, ты не такой, они всё трындели, что ты нас бросить хочешь, что Джокера боишься, что к нему надо уходить, пока не поздно… Ты же знаешь, я не стукач. А надо было! Думал, они просто трусы, а они…

Ворон не договорил, его голос оборвался на полуслове и затих. Федор нагнулся, прикрыл ему веки и сказал негромко, но отчетливо: «Отомщу за всех, Андрюха».

Обойдя пятый этаж, стали спускаться.

– Пятнадцать – и только двое ублюдков Джокера, – сухо сказал Косой. – Женщин они увели. Но нет еще Мишки Ангела, Шустрого, Димона и Серого.

Косой вопросительно посмотрел на меня. И в глазах его было столько боли, что, выплеснись она сейчас наружу, я в ней захлебнулся бы.

– Думаешь, они тоже к Джокеру?..

Федя кивнул. Похоже, он уже никому и ничему в этой жизни не верил. Я обнял его за плечи.

– Пошли к старому, груз скинем и Джокера навестим.

И я увел его, держа за плечи. Косой как-то внезапно постарел. Мне показалось на миг, что больше никогда я не увижу улыбку на его лице.

* * *

За углом дома кто-то плакал. Я поднял факел, всматриваясь в темноту. Из темноты к Федору метнулся мальчишка.

– Косой! Ты пришел! Они всех убили! Всех убили!.. Федор обнял его.

– Я знаю, Шустрый, знаю.

– Там наши, – махнул Шустрый в темноту, – мы с охоты шли, когда крики услышали.

– Кто? Кто там? – всматривался Федя в темноту, увлекая Шустрого за собой. Пройдя немного вперед, мы увидели два тела.

– Димон и Серый, – определил Косой.

– Прости, дядя Косой, я испугался и убежал… прости… – лепетал мальчишка.

Федор внезапно потеплел и потрепал его по голове.

– Ничего, Шустрый, мы отомстим. Вот, возьми, – и он снял с шеи один автомат.

Пацан, не веря своим глазам, неловко принял его в руки, утер слезу и сказал:

– Я оправдаю, я больше никогда тебя не подведу, дядя Федор.

– Я верю, Серёжка, верю. А где Мишка Ангел?

– Он с нами ходил, но на обратном пути решил к старику зайти, там вас с Толстым подождать. Федор кивнул.

* * *

Хаймович что-то тихо бубнил, но его никто, кажется, не слушал. Мишка по прозвищу Ангел, с большими черными глазами и не по-мужски длинными ресницами, сосредоточенно набивал магазины. Керосинка на столе чадила. Дымный запах солярки пропитал комнату. Косой всё считал и что-то прикидывал, перебирая оружие.