Продолжим наши игры+Кандибобер - [4]
— А ну как он меня этой обезьяной да по морде?
— Уворачивайся, мать, уворачивайся! Я всю жизнь только этим и занимаюсь!
— Да уж вижу, — неосторожно роняет она и тут же спохватывается, берет обезьяну, расправляет ей патлы, в глаза пуговичные заглядывает.
Мать все еще сомневается, но тут раздается вкрадчивый стук в окно. А еще через минуту точно такой же стук слышится от двери. Даже удивительно, что в нашу разболтанную, рыхловатую дверь можно постучаться столь изысканно. Да, это Зина. Подчеркнуто бодрая, а глаза у нее так блестят, будто она собралась не на работу, a на Багамские острова. Или на Азорские. А может, на Канарские? Говоря о ней, хочется употреблять благозвучные иностранные слова. Шарм, шанель, пардон, круиз… какие там еще за рубежом слова имеются?
— Доброе утро! — говорит Зина, и ее тонкие ноздри выдают волнение от радости встречи. — Здравствуйте, Елена Степановна! Здравствуй, Вася! Ты уже готов? Выходим? Елена Степановна, что вы рассматриваете эту обезьяну?
— Вот Вася предлагает дядьке на новоселье подарить… Как ты смотришь?
— Да? — о, как она произнесла это слово, сколько в него втиснулось холода и оскорбленности! — Ну, что ж… Я, правда, подарила ее Васе на день рождения… Сойдет и на новоселье.
— Неси, мать, не робей. Уж коли Зина пожертвовала мне директорский подарок, почему бы и мне…
Смущение красит молодую женщину. И в прямом и в переносном смысле. Она становится румяной, а румянец — признак молодости, свежести чувств, чистоты помыслов и кожи.
— Откуда ты знаешь, что мне ее директор подарил?
— Ха! Я сам как-то вручил ему эту обезьяну… Не то на Первое мая, не то на День артиллерии… Так что эта тварь вышла на следующий круг. Посмотрим, сколько ей понадобится времени, чтобы снова вернуться ко мне. А пока все счастливы, все с подарками, все прекрасного мнения друг о друге. Директор жмет мне руку и спрашивает о здоровье, я смущаюсь и лепечу что-то очень почтительное. А ты, взяв у него эту кикимору африканскую, расчувствованно приседаешь и тут же тащишь ко мне. Я беру ее дрожащими руками и чувствую себя должником… Пусть теперь Степаныч в должниках походит.
— Не опоздаете? — спрашивает мать.
— Нет, — отвечаю со всей возможной убежденностью. — Я уже опоздал везде, где только можно. Опоздал родиться, жениться, в люди выйти. Хоть на работу вовремя приду. Все утешение. Ты можешь ничего не делать, но, если приходишь вовремя, ты неуязвим. Тебя не могут уволить, наказать, даже пожурить никто не осмелится. Более того, будут ставить в пример. А если еще научишься и уходить с работы когда положено, то вообще станешь большим человеком. Тогда ты просто обречен на повышение. Пока, мать. Передай дядьке мои самые искренние поздравления, скажи, что я всегда помню о нем и стараюсь во всем брать с него пример. Это должно ему понравиться. Развелось страшное количество людей, которые жаждут только одного — чтобы хоть кто-нибудь с них брал пример.
Поворачиваем с Зиной за угол и оказываемся на улице, доверху наполненной солнцем. Да, это утро влетело кому-то в копеечку! Начищенные до голубого блеска небеса, воздух, в который ночью вспрыснуто тысячи тонн озона, отполированная река… А во что обошлась роса на тысячах гектаров парков, площадей, крыш!
По широким ступенькам, окантованным металлическими угольниками, спускаемся в парк. На влажном после утренней поливки асфальте сверкают небольшие прозрачные лужицы. Как маленькие, распластанные на земле солнца. Лужи соперничают с солнцем. Как это трогательно! Кончается соперничество тем, что бедные лужи высыхают за полчаса. И — только мокрое место. Вокруг снова царствует серый асфальт, пригретый солнцем. А вот лужа в тени отражает немного и вид у нее далеко не блестящ, но она протянет до вечера, дождется своего времени — утра и опять наполнится влагой. Тень — залог долголетия. Чем не мысль? А то ли еще будет! — как поет нынешний кумир джинсовых мальчиков и озабоченных девочек с лезвиями на шеях.
Остается пересечь небольшую площадь с фонтаном, украшенным железобетонными юношами, которые от многократной покраски превратились в тяжеловесов, выйти из парка, и ровно в девять мы на месте. Все рассчитано до минуты.
Останавливаюсь. Появилось ощущение, будто что-то должно случиться. Может быть, даже сегодня. Откуда это? События. Всегда чувствую их приближение. Словно в воде ненароком касаешься холодных водорослей. Мягкие, шелковистые, они живут где-то там, в глубине, а иногда отрываются от дна, поднимаются к поверхности, колышутся на воде и рвутся при одном прикосновении.
События требуют решений и действий. А это как раз то, что мне дается труднее всего. Каждый шаг должен незаметно и неизбежно вытекать из предыдущих. Решения можно принимать, а можно доживать до них — ждать момента, когда останется единственный ход, одна тропинка. Это, правда, делает жизнь несколько однообразной, но зато всегда есть уверенность, что тебя не поджидают волчьи ямы.
Директор? Директор… Щуплый такой человечек. Суетливые движения. Заискивающий смех. Мечущиеся ладошки. И железная хватка бульдога. Взгляд — тысячи маленьких щекочущих иголочек в лицо, глаза, мысли. Но тут все нормально. Несколько раз мне даже удавалось улавливать теплые волны, которые он излучает в моем направлении. Это верный знак. Всегда чувствую, какие волны излучает человек.
Что делать, если изнасиловали единственную внучку. А насильники не понесли наказание? Есть много вариантов, но самый лучший — смыть оскорбление кровью. Именно такой вариант выбирает ворошиловский стрелок, уставший от жизни и от обид. Он берет в руки оружие…По мотивам этого замечательного романа был снят одноименный фильм, ставший шедевром отечественного киноискусства.
Отрезанная голова незадачливого осведомителя еще не самое страшное, с чем приходиться сталкиваться следователям прокуратуры, бросившим вызов наглой банде, хозяйничающей на улицах города. Убийства, изнасилования, шантаж, дерзкие налеты — кажется, ничто не в силах остановить жуткий уголовный маховик. Но опьяневшим от крови бандитам противостоят достойные противники.
Убийство одного из жильцов - не очень приятное событие для соседей. И когда пенсионерку Екатерину Касатонову пригласили в качестве понятой на осмотр места преступления, она согласилась только из уважения к органам правопорядка. Но вот чего она даже не могла предположить, так это того, что ей самой придется расследовать это дело и вычислять убийцу. И даже следователь прокуратуры пасует перед чисто женской логикой.
Дуплет из обреза, оборвавший жизнь самого обычного человека, положил начало серии загадочных, с непонятными мотивами, убийств. Следователь Пафнутьев провел расследование скрупулезно и вышел на организованную преступную группу. Все бы ничего, но в ее составе оказались несколько крупных городских чиновников. Пафнутьева вызвали на ковер, пригрозили расправой, если он не прекратит дело. Но как он может прекратить, если один из бандитов передал в его руки компромат на всю городскую верхушку? Теперь следователь просто обязан разоблачить эту коррумпированную мразь.
Дуплет из обреза, оборвавший жизнь неприметного человека, положил начало серии убийств. Следователь выходит на целую банду, среди членов которой ряд крупных городских чиновников. Неожиданно интересы следователя и интересы одного из убийц, который не ведает жалости и не признает никаких законов, совпадают.
Пафнутьев уже начальник следственного отделения и ему с друзьями предстоит уничтожить банду, которая буквально творит немыслимое: убивает легкомысленных пенсионеров, захватывает квартиры, продает на Запад младенцев из роддома, оружие...
Одна из первых монографий Александра Койре «Этюды о Галилее» представляет собой три, по словам самого автора, независимых друг от друга работы, которые тем не менее складываются в единое целое. В их центре – проблема рождения классической науки, становление идей Нового времени, сменивших антично-средневековые представления об устройстве мира и закономерностях физических явлений. Койре, видевший научную, философскую и религиозную мысли в тесной взаимосвязи друг с другом, обращается здесь к сюжетам и персонажам, которые будут находиться в поле внимания философа на протяжении значительной части его творческого пути.
Перед вами первое подробное исследование норм жизни населения России после Второй мировой войны. Рассматриваются условия жизни в городе в период сталинского режима. Основное внимание уделяется таким ключевым вопросам, как санитария, доступ к безопасному водоснабжению, личная гигиена и эпидемический контроль, рацион, питание и детская смертность. Автор сравнивает условия жизни в пяти ключевых промышленных районах и показывает, что СССР отставал от существующих на тот момент норм в западно-европейских странах на 30-50 лет.
В книге воспоминаний заслуженного деятеля науки РФ, почетного профессора СПбГУ Л. И. Селезнева рассказывается о его довоенном и блокадном детстве, первой любви, дипломатической работе и службе в университете. За кратким повествованием, в котором отражены наиболее яркие страницы личной жизни, ощутимо дыхание целой страны, ее забот при Сталине, Хрущеве, Брежневе… Книга адресована широкому кругу читателей.
Монография впервые в отечественной и зарубежной историографии представляет в системном и обобщенном виде историю изучения восточных языков в русской императорской армии. В работе на основе широкого круга архивных документов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, рассматриваются вопросы эволюции системы военно-востоковедного образования в России, реконструируется история военно-учебных заведений лингвистического профиля, их учебная и научная деятельность. Значительное место в работе отводится деятельности выпускников военно-востоковедных учебных заведений, их вкладу в развитие в России общего и военного востоковедения.
Как цикады выживают при температуре до +46 °С? Знают ли колибри, пускаясь в путь через воды Мексиканского залива, что им предстоит провести в полете без посадки около 17 часов? Почему ветви некоторых деревьев перестают удлиняться к середине июня, хотя впереди еще почти три месяца лета, но лозы и побеги на пнях продолжают интенсивно расти? Известный американский натуралист Бернд Хайнрих описывает сложные механизмы взаимодействия животных и растений с окружающей средой и различные стратегии их поведения в летний период.
Немногие культуры древности вызывают столько же интереса, как культура викингов. Всего за три столетия, примерно с 750 по 1050 год, народы Скандинавии преобразили северный мир, и последствия этого ощущаются до сих пор. Викинги изменили политическую и культурную карту Европы, придали новую форму торговле, экономике, поселениям и конфликтам, распространив их от Восточного побережья Америки до азиатских степей. Кроме агрессии, набегов и грабежей скандинавы приносили землям, которые открывали, и народам, с которыми сталкивались, новые идеи, технологии, убеждения и обычаи.