Проданный рай - [11]

Гарри осторожно протянул правую, почему-то дико трясущуюся, руку вперед и коснулся пластмассовой рукояти бардачка в автомобиле Анны. Секунду помедлив, он сильно дернул дверцу на себя.

— Это же обычные солнцезащитные очки, — весело произнес он, внимательнейшим образом изучив содержимое бардачка. — Аж целых три штуки.

— Одень любые из них, — кивком указала на очки Анна. — Одень, не бойся. Если что-то пойдет не так, я помогу тебе их снять.

Гарри осмотрелся по сторонам.

— Что произойдет со мной после этого?

Анна еле заметно улыбнулась.

— Одевай. Все вопросы потом.

Малодушие — не самая приемлемая черта характера для взрослого мужчины. Гарри понял это, но слишком поздно.

* * *

Он медленно открыл глаза и с ужасом (правда, далеко не сразу) осознал, что находится в какой-то до безумия темной, жутко холодной и, как ему поначалу показалось, просто не имеющей выхода комнате. Комнате смерти. Руки и ноги его туго стягивали цепи, так что он не мог сделать ни единого лишнего движения. Он попробовал подняться, но стоило ему напрячь свое тело, как оно тут же отозвалось неимоверной, дикой болью где-то в районе поясницы. Что это? О, Господи! Если Ты есть, то ответь мне! Где я и что я здесь делаю? Как я сюда попал?

Он попытался пошевелить конечностями. Руки вроде бы работают, ноги — тоже. Правда, если бы не эти металлические цепи, то они все работали бы намного быстрее и синхроннее, а так… Он хотел было закричать, но вместо крика из пересохшего горла вырвалось лишь негромкое, сдавленное «У-ууу-ууу» и с глаз его потекли слезы. А ведь в последний раз он плакал где-то лет 20 назад. Или больше, или меньше…

Стоп! Как меня зовут?

На этот вопрос он не знал ответа. Точнее сказать, не помнил. И откуда он? Сплошная темнота в памяти.

Внезапно он почувствовал, как из того места чуть выше поясницы, которое издавало дикую боль, что-то вытекает. Кровь? Вот черт! Его что, оперировали?! Он не настолько силен в анатомии, но, если уж на то пошло, то можно предположить, что ему вырезали почку.

Внезапно за дверью послышались шаги. Через пару секунд в комнате возник сухоребрый паренек в выцветших джинсах и с голым торсом и включил свет. Глаза прожгло невыносимой резкой болью, и он на несколько секунд потерял способность видеть что-либо. Когда боль в глазах начала понемногу стихать, он увидел, что на потолке прямо над его койкой висят огромные стрелочные часы. Они показывали ровно 12:00.

— Привет, дядя, — сбивчиво проговорил сухоребрый. — Голова не болит? Извини, дружище, нам пришлось немного съездить тебе по башке.

Он вплотную подошел к его койке и, скрестив тощие руки на своей узкой на груди, важно произнес:

— Тебя хочет видеть мистер Тагула.

— А-ааа-аа-а… — прошипел он.

— Что-что? — сухоребрый наклонился над ним и расплылся в глуповатой ухмылке. Было заметно, что его очень забавляет вся эта ситуация.

— Да пошел ты… — это было последнее, что ему удалось выдавить из себя в тот момент. После этого он вновь погрузился во тьму.

* * *

Он медленно поднялся с холодного, по всей видимости, бетонного пола и подошел к двери. Как ни странно, боли он больше не чувствовал. Ни в районе поясницы, ни где-либо еще. Он осторожно толкнул дверь вперед. Не заперто. Немного поразмыслив, мужчина вышел в коридор. Тот оказался таким узким и до ужаса длинным, что ему так и не удалось разглядеть его окончания.

Он подошел к двери комнаты напротив. Опять не заперто. Эта комната ничем не отличалась от предыдущей — все те же ободранные, жуткие стены, белый потолок, серый линолеум. Сколько здесь этих комнат? Сто? Двести? Тысяча? Этого он не знал. Но зато очень четко понимал, что еще немного и он попросту сойдет с ума. Ведь чем дольше он находился здесь, тем сложнее осознавал, где заканчивается разум и начинается безумие.

Внезапно ему показалось, что он уже больше никогда в своей жалкой жизни не сможет выбраться отсюда. Вот так просто, как бы между прочим, показалось. Но он отогнал от себя эту предательскую мысль, спрятал ее как можно глубже в свое жалкое, немощное сознание, надеясь, что она больше никогда не всплывет наружу и не прихлопнет его по лбу.

Интересно, сколько времени он уже находится здесь? В сознании он где-то минут 10 (хотя, по понятным причинам, это предположение почти на все 100 % является ошибочным). Если те, кто запер его здесь, действительно имеют против него что-то такое, за что готовы даже убить, значит, действовали они быстро. Где-то подкараулили, оглушили (сухоребрый сам сказал ему об этом) и, не теряя времени, привезли сюда. Черт, так все-таки где же он?!

Мужчина закричал. Потом еще раз. И еще раз. Он кричал до тех пор, пока не почувствовал, что уже просто физически не может этого делать. Потом он бесшумно опустился на колени и вновь заплакал. Почему-то именно в этот момент он впервые за последние 15 лет почувствовал приступ клаустрофобии. А ведь в последний раз такое случалось еще когда ему едва ли исполнилось 10 лет. Самый что ни на есть подходящий возраст для этого.

Внезапно в одной из соседних комнат послышалась звонкая трель мобильного телефона.

— Алло! — мужской голос, произнесший эту фразу, показался ему очень знакомым, а сами слова были, как будто бы вырезаны из какого-нибудь мультфильма для детей типа «