Продам свой череп - [53]

Это был американский берег.

Сан-Франциско встретил «Йомей-Мару» с небывалым энтузиазмом: не каждый, знаете ли, день, прибывают сюда суда с тысячью детей, тем более из Совдепии! Особенно горячо реагировали американцы русского происхождения, среди которых немало было политических эмигрантов. Они рвались к юным пассажирам с подарками и продуктами. Но большинство ребят не шло на контакт: они чувствовали себя представителями своей страны и революционного Петрограда, а эмигрантов считали предателями. Максимализм и политическую непреклонность они продемонстрировали даже во время торжественного приёма их в городской ратуше: наотрез отказались встать при звуках российского монархического гимна «Боже, царя храни».

После Калифорнии пароход пошёл на юг. Небо было ярко-синим, и океан тоже был совсем синий; только за кормой тянулся белый бурун от винта. Тропик Рака остался позади. Жара нарастала крещендо и вскоре стала невыносимой. По палубе нельзя было пройти босиком - обжигало ступни. Кое-кто раздобыл для себя соломенные шляпы и японские бумажные веера, но это мало помогало. Стало не до учёбы и репетиций. Обливаясь потом, разморенные, бродили колонисты по раскалённой палубе и искали тень. Уходили в трюм, там было темнее, но не прохладнее. Мальчики лежали на мокрых от пота простынях совсем голые и лениво грызли плитки шоколада, украденного из НЗ спасательных шлюпок.

И зря, между прочим: после сладкого особенно хотелось пить, а питьевой воды стало не хватать. Умывались морской, а в чай шла вода из опреснителей; чай стал невкусным, точно переваренный. Колонисты подолгу не отходили от бортов и с тоской глядели: не покажется ли на горизонте тёмной полоской берег. Но берега не было видно.

Несколько суток подряд за судном плывёт акула. Колонисты бегают смотреть на ее блестящую спину с грозным плавником. Когда за борт выбрасывают мусор - любой, даже несъедобный, - акула переворачивается на ходу, плывет бело-жёлтым брюхом вверх и всё без остатка поглощает. Ребята спорят: полезное или нет существо акула?

- Конечно, полезное. Акула - дворник океана.

- Но она нападает на людей!

- Не трогай её - и она тебя не тронет!

Наконец показываются первые признаки земли. По воде плывут пучки травы, пальмовые ветки. На горизонте возникает серая зубчатая полоска: гористый берёг. Потом на судно налетели крохотные разноцветные птички. Они кружились между снастями, как мухи, и попискивали. Это были колибри. Потом прилетели огромные черные бабочки. Колонисты гонялись за ними по всему кораблю. И опять задавали друг другу вопросы:

- А кто из них кого ест: колибри бабочку или наоборот?

Утром «Йомей-Мару» вошёл в Панамский канал. Как на постоялом дворе, гостеприимно раскрылись ворота. На каменных стенах с каждой стороны канала стояло по три необычных вагончика. Они зацепили пароход тросами за нос, середину и корму. Вагончики медленно двинулись по зубчатым рельсам, и судно послушно, как тёлочка на веревочке, пошло, куда его влекли. Вагончики подвели пароход к другим, запертым воротам и остановились. Ворота сзади закрылись. «Йомей-Мару» очутился словно в ящике. И вдруг с боков открылись какие-то заслонки, и полилась вода. Она лилась целыми потоками, хлестала изо всей силы, и уровень её в «ящике» стал быстро подниматься. Когда вода сравнялась с краями каменных стенок, ворота впереди открылись и вагончики потянули сухогруз в следующий шлюз.

Так судно переходило из шлюза в шлюз. Наконец, оно достигло самого высокого места канала. Колонисты глянули назад и завизжали от восторга: Тихий океан остался за кормой, он был виден далеко внизу, как с горы.

А на каменных берегах канала толпились темнокожие панамцы. Они не в панамах, как наивно ожидали русские дети, а в широкополых соломенных шляпах. Много женщин в ярких платьях и полуголых детей. Все что-то кричат, хохочут и приплясывают на месте. Колонисты отвечают им взмахами рук. Панамцы забрасывают судно фруктами. Бананы, ананасы, кокосовые орехи, ещё какие-то тропические плоды летят к ногам колонистов, а иногда попадают в них самих, что вызывает общий смех.

Потом шлюзы кончились. Вагончики отцепились, и пароход пошёл своим ходом. Вечером он вышел в Атлантический океан. Ночь наступила сразу, и рейд города Колон остался сзади частыми, точно рассыпанными по воде огнями. Вскоре они накрылись один за другим темнотой. Сухогруз опять шёл в открытом океане. Наверху сияли яркие и необычайно крупные звезды. Двое взрослых стояли на баке, на самом носу парохода, и смотрели в небо.

- Над нами Южный Крест! - сказала она.

- И Красный Крест - тоже, - усмехнулся он.

«А его нет с нами... со мной. Даже не пришел проститься!» - подумала она.

«Как хорошо, что он оказался патриотом и не поехал с нами!» - мысленно усмехнулся он.

Верхушки волн фосфорицировали. Странные огни возникали в глубине океана, поднимались к поверхности бледными кругами и гасли. Снова возникали, описывали дуги и исчезали. Что это? - гадали пассажиры - Инопланетяне? А может быть, это подводные жители Атлантиды так приветствуют землян?

И вот уже детей встречает Нью-Йорк. Их вновь поселили на острове, только не на русском Русском, а на американском - Стейтен-Айленде, в форте Уолсворт. «Мы это уже проходили!» - шутили ребята. Колонистов разместили в солдатских казармах. «Это тоже у нас уже было!» Место расположения колонии оцеплено солдатами, которые то ли охраняли юных русских от американцев, то ли наоборот. Наверное, всё же первое, потому что когда для детей устраивались экскурсии по городу, то их автобусы обязательно сопровождались полисменами на мотоциклах.