Пробуждённая луной - [46]

– Я не убивала ее, – шепчу я.

– Какая разница? Она мертва. Русалки истреблены. – Он качает головой. – Ты отняла у них больше, чем жизнь. Ты уничтожила их.

– Ты же этого хотел? – хрипит мой голос. – Мы охотимся, мы убиваем.

Он кивает и откладывает арбалет. Что-то окончательное кроется в его жесте, и я догадываюсь об ужасной правде.

– Что ты делаешь? Почему мы здесь? – Страх стягивает мне горло, и я вскакиваю. – Здесь нет фей…

Только я.

И я понимаю, что мы подошли к концу нашего пути. К концу нашей совместной охоты.

– Ты когда-нибудь задумывалась, почему я был в башне? – спрашивает он тихо.

Башня. То место, все началось. Дом феи-матери, убежище детей-фей. Моя могила. Место моего воскресения.

– Судьба, – шепчу я.

Он смеется, но его смех звучит сдавленно.

– Да, это была судьба. Но иначе, чем ты себе представляешь. – Он отводит взгляд, словно ему сложно сказать правду мне в лицо. – Это было пророчество. В башне, спрятанной в лесу, должно быть найдено оружие. Оружие, которое уничтожит их всех и положит конец господству ведьм.

Мое сердце застывает. Замерзает.

– Я узнал о башне. Ее заметили вскоре после того, как погибла Крысиная королева. Ее шпиль торчал над вершинами деревьев, словно всегда был там. Как хранитель мира. – Он смотрит на меня, но его глаза закрыты для меня. Он не пустит меня туда. Больше никогда.

– Десятки всадников были отправлены взобраться на башню и открыть ее тайну. Но никто из них не смог преодолеть живую изгородь. Многие так и не вернулись.

Белые мерцающие черепа среди зарослей ежевики. Живая изгородь. Самое смертоносное из всех защитных заклинаний. Я сглатываю.

– Я сам был там. Множество раз. Я видел, как смельчаки бросались на шипы, запутывались и были поглощены ежевикой. Живая изгородь съедала кожу с их костей. – Охотник останавливается, его рука сжимается в кулак.

– Как ты нашел способ пройти через изгородь?

Он долго смотрит на меня, борется с собой.

И в этот ужасный момент я знаю правду, до того, как он открывает мне истину:

– Провидица.

Кто, кроме нее, мог принять такое решение? Кто, кроме нее, мог догадаться о последствиях? Из хаоса, что начинает бушевать в голове, выныривает одно слово:

– Почему?

– Пророчество. Оружие. Она поручила мне найти и использовать его.

– Почему? – шепчу я.

Но он как будто не услышал моего вопроса. Да и как он смог бы ответить? Провидица никогда не раскрывает своих истинных намерений. Она пророчествует, читает по картам – и иногда, иногда я думаю, что ее пророчества обусловливают сами себя. В тот момент, когда они произносятся и воспринимаются внимательным слушателем, они исполняются: сами по себе.

– Поэтому я отправился на поиски оружия. Перед живой изгородью осталось всего четверо. Последние жертвы, обреченные на провал.

– Принц и его люди.

Он просто смотрит на меня.

– Они предложили мне золото, и я разрешил им следовать за мной. Как я мог догадаться?.. – Он замолкает, но только для того, чтобы продолжить. – Когда изгородь была побеждена, нас уже ничто не останавливало. Мы нашли башню. Я поднялся первым, пока принц и его слуги ждали у колодца. И нашел тебя.

Я закрываю глаза. Сквозь ресницы пробивается единственная слезинка; ее мокрый след остается на щеке.

– Провидица ничего не сказала о тебе. Она говорила только об оружии. Я начал его искать. Повсюду. В каждой комнате. Принц не выполнил моих указаний: он последовал за мной и увидел тебя. Я велел ему не трогать тебя, но…

Он ненадолго прерывается. Я должна посмотреть на него. Должна понять, что он чувствует, равносильно ли это боли в моем сердце.

– Но он поцеловал тебя, и ты проснулась, – заключает он безэмоционально. – И тогда я понял, что обманули не только тебя, но и меня. Оружия не было. Была только ты. Ты была причиной. Тебя нужно было освободить.

Его последние слова падают зловещими каплями. Черная метка на моей руке горит. Она напоминает о нашей клятве, но Провидица нарушила ее. Она выдала песенку для крыс, она велела убить Колодезную ведьму. И хотя я еще не понимаю, какой главной цели все это служит, тем не менее я знаю, что ее первые шаги были предназначены только для того, чтобы пробудить королеву. Меня. Я – фигура в ее игре. Королева на ее шахматной доске.

– Но я был не прав, – тихо продолжает он. – Меня не обманули, потому что ты и есть оружие.

– Нет! – восклицаю я. – Нет, это не так!

– Не знаю, когда я это осознал. Думаю, еще в лесу, когда северный ветер пытался убить тебя, думаю, уже тогда я это знал. Но только сейчас я понимаю, насколько ты сильна. Как опасна. Я видел Королеву.

– Нет, – шепчу я, отчаянно пытаясь отрицать правду. – Нет, я больше не такая!

– Магия делает тебя жестокой. Ты не просто убиваешь своих сестер – ты заставляешь их страдать. Ты не знаешь милости и пощады.

– Я страдаю вместе с ними! – восклицаю я. – Я вернула Гретхен Ганса, Еве – ее имя.

Он качает головой:

– Только когда магия твоя начинала умирать и твоя сила слабела. Только тогда появлялась милость. Не считая Морской ведьмы – там милости не было.

– Я не такая – больше нет!

– Ты все еще хочешь отомстить? – спокойно спрашивает он. Он дает мне шанс, шанс все отрицать, свернуть с моего пути.