Пробуждение - [19]
Обнимая меня при прощании, Никифорыч еще раз сказал:
— За народ держись, Миша, к солдату будь ближе. Помни: один человек легко ошибиться может, а народ, что бы ни делал, к правде идет. Размышляй, брат, обо всем. Время такое. Желаю тебе счастья, чинов и орденов. Не забывай твоего учителя кузнеца.
Мы расстались, как братья — он старший, а я младший. Так по сердцу пришелся мне этот кузнец.
«Наши благородия»
Сегодня две недели, как мы находимся в команде вольноопределяющихся, в которую со всего Западного фронта собирают нижних чинов, имеющих образование, для назначения в школы прапорщиков. Кого-кого тут нет: кирасиры, гусары, артиллеристы, саперы, автомобилисты, пехотинцы, ополченцы. Живем мы на окраине города в казармах артиллерийского мортирного дивизиона, рассчитанных на пятьсот человек, а нас собралось две с половиной тысячи. Располагаемся на двойных нарах. Все мы, кроме Вани, отвоевали себе верхние нары. Ваня расположился внизу под Геннадием. Геннадий изводит Ваню, доверительно сообщая, что иногда по ночам страдает детской болезнью, предлагает Ване купить в аптеке клеенку и обить свой потолок.
По утрам — очередь к умывальнику, за кипятком, супом и тому подобным. Все, конечно, ждут с нетерпением отправки в школы прапорщиков, но начальство почему-то не спешит с этим.
Жизнь вольноопределяющихся организована удивительно: мы только пьем, едим да спим. Занятий с нами никаких не проводят. Офицеров не видим, взводные, отделенные — все из нашего брата вольноопределяющихся. День разнообразится только чтением газет, журналов, играем на гитарах, мандолинах, балалайках — у кого что есть. Процветают карточные игры и не невинный преферанс, а «очко», «железка», «польский банчок» и еще какие-то, которым я даже названия не знаю. Играют днем, играют и по ночам.
Правда, ежедневно бывают у нас так называемые «занятия». Это значит: выстроившись повзводно, мы идем в лес, там полежим, поболтаем от двадцати минут до сорока и снова идем в казармы. Да и от этих «занятий» ухитряется удирать не менее половины вольноопределяющихся, несмотря на строгий приказ начальника команды всем выходить на «занятия».
Возвращение из леса обычно сопровождается озорством. Во-первых, мы поем непристойные песни, особенно на тех улицах, где много молодых женщин. Непристойность обычно заключена в припеве. Если его написать и прочитать — ничего непристойного нет, а появляется она только при пении, когда слитно произносятся некоторые слова.
Во-вторых, издеваемся над военными чиновниками. Увидев идущего по тротуару чиновника, взводный подает команды «Отставить песню!», «В рядах равняйсь!», а затем «Смирно!» и подносит руку к козырьку, но тотчас же опускает ее, командует: «Отставить!» и, обращаясь к чиновнику, говорит: «Извините, господин военный чиновник, мне показалось — вы офицер». А тот бедняга, только что приосанившийся, никнет и как побитый идет дальше.
А что делать молодым, полным силы людям, волею начальства обреченным на полное бездействие? Куда было девать переполнявшую нас энергию? Кто не играл в карты — шел гулять в город. Но ведь каждый день гулять не будешь? Вот и лежим на своих нарах, как медведи в берлоге. Лень постепенно затягивает нас своей клейкой паутиной, бывает, что идти пить чай и то никак не подымешься, хотя давно уже чувствуешь жажду.
На почве ничегонеделания кроме азартных игр процветают пьянство и связанные с ним кражи. Воруют не только деньги, но и вещи. Дело дошло до того, что начальник команды полковник князь Микеладзе собирал команду и долго уговаривал «господ вольноопределяющихся» бросить карты, не воровать и не пить денатурат. Князь был очень милый и славный старик. Его любили за кротость и простоту, поэтому слушали внимательно, сочувственно вздыхали. Но вот князь кончил поучение, команда распущена. Мой сосед по нарам гусар Мрачнов, вопреки своей фамилии веселый парень, обращается ко мне и к своему соседу приземистому кирасиру, солидному и непьющему:
— А не выпить ли нам, братцы, «средне», как пишет великий возлиятель Скиталец? А? Я знаю уголок, где чашка денатурата с квасом стоит только двадцать пять копеек. Идемте, невинные вы души!
— Отстань, Степан! Знаешь ведь, что не пойду, — отвечал кирасир.
Но Мрачнова трудно было угомонить, да и делать нам было нечего.
— Ты, пойми, Рома! Дернешь чашку, тебя, правда, спервоначалу всего перевернет. Но отрыгнешь раза три керосином с сырой кожей — и тогда благодать на тебя нисходит. Всех обнять готов: «И в небесах я вижу бога, и счастье я могу постигнуть на земле».
— Это у тебя природное, или специально уроки брал? — серьезно спрашивает Роман.
— Ты о чем? — недоумевает сбитый с толку Степан.
— А вот, паясничанье, — невозмутимо поясняет кирасир.
— Презренный червь, — вопит гусар, — я раскрываю перед тобой богатства моей необъятной прекрасной души, а ты в ответ жуешь свою бычью жвачку да сплевываешь.
Такие перепалки, конечно, происходили тоже только ради развлечения.
Было у нас в команде немало талантливых ребят музыкантов, рассказчиков, певцов. Импровизированные концерты проходили с исключительным успехом. Обалдевшие от ничегонеделания вольноопределяющиеся жадно слушали выступавших товарищей. Народ скучал и тянулся всей душой ко всему светлому.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).